или опять в ехидстве упражняешься?
– Ты мое ехидство через два раза на третий понимаешь, так что с тобой лучше серьезно.
– Ну так и?
Тайра отвернулась к дороге. Большой корейский автобус подкатил к остановке на другой стороне улицы напротив собора, выгрузил девятерых пассажиров, с мягким шипением захлопнул двери и покатил дальше. Айгер молчал, ожидая ее ответа.
– Я в церкви три года уже не была, – призналась Тайра.
– Веришь, что ль? – уточнил Айгер.
Тайра кивнула.
– Я и раньше не особо часто туда ходила, только по большим праздникам или когда душе хотелось.
– А у тебя душа-то есть?
– А теперь вот как ты: внутрь не могу. Только колокола слушаю.
– А внутрь хочется?
– Да не сказала бы. Разве что свечки поставить за здравие и за упокой.
– Странная ты, нечисть, не понимаю я тебя, – сказал Айгер и отвернулся.
У подножия лестницы остановилась красная спортивная машина, из нее вышли мужчина и женщина в дорогих костюмах и быстро взбежали по ступенькам. Двери собора тяжело захлопнулись за ними.
– Золотая молодежь, чтоб ей сдохнуть, – Айгер плюнул себе под ноги.
– Что-то ты к ним слишком добр, – усмехнулась Тайра.
– Я, когда первые деньги заработал, купил себе машину. Типа этой, – он ткнул пальцем в сторону красного авто. – Купе. Два сиденья. Стиль, скорость и все такое.
– И как ты в нее влез, такая рама? Тебе больше «Хаммер» подойдет или «Белаз».
– Про «Белаз» не слышал, поэтому обижаться не стану, – рыкнул Айгер. – А «Хаммер» да… Хорошая тачка. Ну так вот, купил я себе купе, дурак. Водить толком не умел, в железках вообще почти не разбирался. Короче, заглохла машинка. Я вылез, думал, сейчас подтолкну. А дорога под горку шла.
– И как, подтолкнул? – Тайре уже было смешно.
– Гы-гы! Смешно, ведьма! Подтолкнул, чтоб ее…! Я ж не знал, что в купе на ходу сесть невозможно, еще и с моими габаритами… Короче, не было у меня больше машины никогда в жизни, только порталы.
– А олени лучше! – сквозь смех подытожила Тайра.
– Не понимаю я твоих шуток, нечисть, – признался Айгер. – Ну хоть тебе весело – и то хорошо.
– Мне-то весело, а ты что грустный такой? Рассказал бы.
– Что тебе рассказать, шайтан-девка?
– Ты мне прозвища на ходу сочиняешь или заранее готовишься? В книжечку записываешь и на ночь читаешь, чтобы не забыть?
– Я на ночь молитву читаю.
– Ну конечно! – елейным голосом произнесла Тайра. – Особенно когда пару девок в свою постель уложишь, так сразу и начинаешь молитву читать. Теперь это так называется?
– Я сначала тебе язык подрежу, Хат-Хас, а потом уже башку снесу, – пообещал ван Хинкес. – Такая перспектива мне больше нравится.
– Так и что ты тут делаешь?
– Ностальгия, – с неохотой поделился Айгер. – У меня двенадцать лет католической школы,