гробовщик закончил акт примерки
и, поклонясь, уже одернул фрак.
Такого праздника не ведал город!
Побольше бы таких последних слов!
Но трибунал потом страдал запором.
Меня поймали все ж и вся любовь.
За что вишу? Не видите-за шею!
За все дела всегда держи ответ.
Как хорошо, что я в друзьях имею
того, кто мне оставил табурет!
13.08.2005
«Я упал прямо к вам в декольте…»
Я упал прямо к вам в декольте,
потеряв свои шашку и знамя.
Рухнул ангел в дырявом пальто,
и искра промелькнула меж нами.
И забыл о гражданской войне,
обретя вас военным трофеем,
а вы кружевами обшив галифе,
порхали бесценною феей.
Вы в глаза мне глядели, в глаза,
дуя в блюдце возле самовара,
и тихо блеяла ваша коза,
к чаю нам молоко отдавая.
Прикроватный подняв балдахин,
я урчал, словно кот на сметану.
Не хотелось казаться плохим,
но хорошим, увы, я не стану.
Мир бродягой стоял за стеной,
утирал рукавом кровь и слюни,
а вы славно играли со мной,
пребывая в вечном июне.
Вы цвели, как цвели, боже мой.
Трепетали от запаха ноздри
и протяжной осенней порой
я опять отпускал свои вожжи.
Мой конёк растолстел-подобрел,
не влезал ни в седло, ни в подпругу.
Да и я только спал, пил и ел,
ублажая лаской подругу.
Зашумел восемнадцатый год,
продразверстка ходила по селам
и, кривя перекошенный рот,
доставала зерно из-под пола.
А я нежным журчал соловьем,
разливаясь звонкою трелью,
и, на память читая куски из поэм,
упивался случайной любовью.
Но однажды прикладами в дверь
к нам злодейка-судьба постучала
и, рыча, будто загнанный зверь,
я схватил знамя, шашку и сало.
Нахлобучив суконный подшлемник
с красной звездою на лбу,
я бежал и тащил сквозь потемки
седло, знамя и шашку свою.
И увидел тебя с комиссаром,
с черной лапой в твоем декольте.
Ох, щедра ты на ласки недаром
и искусна в любви не ко мне.
Жаль его, но я пал не напрасно,
словно ангел из грязи войны.
Ты была так изящна-прекрасна
для меня отражением жены.
О тебе вспоминал не однажды,
вот вчера будто шел на поклон,
когда скакали на цепи, на вражьи,
под флагом из твоих панталон.
Не судьба мне упасть снова к вам,
коли срежет случайная пуля.
Но как сладок, сладок обман
грезясь