грусть по матери вновь напомнила о себе. Сергей пытался смягчить страдания младшего брата устройством для того елки, что послужило неким утешением и для него самого. Государь передал сыновьям множество драгоценных подарков, но более всего Великие Князья обрадовались соленым огурцам и икре, привезенными фельдъегерем.
Праздники скоро закончились и, казалось, пребывание в Риме могло быть продолжено в более радужном настроении. Никто не догадывался, что это затишье перед бурей, и вскоре беззаботное и спокойное времяпрепровождение будет испорчено несколькими сообщениями из дома.
VIII
В канун Нового года братья были приняты Папой Римским, которого они обаяли своим умом и воспитанием. Симпатии были взаимны. Лев XIII, возглавивший Католическую Церковь в непростой период краха папского абсолютизма, поразил молодых людей своим тактом и приветливостью, которые он сумел сохранить в столь сложных обстоятельствах. Павел долго не мог забыть глаза Папы, полные глубинных знаний и мудрости.
Погода в начале января испортилась. Было довольно неуютно прогуливаться под кипарисами, которые своими кронами не могли спасти от противной мороси. Неудивительно, что Павел Александрович простыл. Несколько дней у него был небольшой жар.
Арсеньев зашел навестить его. Пока воспитатель справлялся о состоянии больного, Великий Князь рассматривал старика. Гнетущая гора, которую тот скинул, уезжая из Петербурга, снова вернулась на его плечи. Он вновь как-то ссутулился.
– Что случилось, Дмитрий Сергеевич? На Вас лица нет, – спросил Павел и закашлялся.
– Переживаю за Ваше здоровье, Ваше Высочество! Я взял на себя ответственность отвезти Вас в Италию для укрепления оного, да не уследил… Вишь, как Вы разболелись…
– И это все? – Царевич сомневался, что это единственная причина.
– Разве что-то может быть важнее этого? Поправляйтесь скорее, Бога ради!
Уверения воспитателя не показались Павлу убедительными. По крайней мере, не полностью. Сомнения все еще терзали его душу. Ночью, когда температура полезла вверх, у Царевича случился приступ паники. Он вдруг явственно ощутил, что какая-то страшная беда уже рядом. Спокойствие и умиротворение, которых они с братом так жаждали и которые были столь хрупки, вот-вот должны были рухнуть. Павлу стало тяжело дышать. Сердце запрыгало в груди. Он уже готов был звать кого-то на помощь, как вдруг на лбу выступила испарина, и ему стало лучше. Он ощутил жуткую усталость и заснул глубоким сном. Утром Павел проснулся без жара.
Когда Павел совершенно поправился, перед завтраком к нему в комнату вошел Сергей.
– Мне нужно сообщить тебе что-то важное, – начал брат, стараясь, чтобы его голос звучал как можно мягче.
Павел сразу понял, что настал тот самый момент, которого он боялся. Невольно он опустился в кресло.
Сергей смотрел на серый дождь за окном, и лицо его было мрачнее пасмурного римского неба.
– Не