ты – наш друг и товарищ! Более того! Ты – наш брат! С начала весенней кампании, осаду Тулузы мы берем на себя. Я стану предводителем осады, благо, что я – маршал де Ла Фо! Робер займется осадными машинами и пехотинцами. Мессир де Марли возглавит рыцарей для атаки в случае прорыва в город. Ты – сиди и отдыхай! Пей вино, слушай пение трубадуров. Гоняйся за юбками. Отравляй почтовых голубей своей женушке в осажденную цитадель… В общем, чтобы мы тебя, ближе, чем на три арбалетных выстрела, возле Тулузы не видели!
Рыцари закивали, соглашаясь с Ги. Симон снова рассмеялся, на этот раз – уже веселее.
– Да, ребята, вы – как были обормотами, так ими и остались! – рассмеялся Симон. – Но, я же не могу сидеть вот так, без дела!
– А ты и не будешь сидеть без дела! – Рявкнул Бушар. – Сейчас, к маю, мне говорили купцы из Кагора, к нам прибудет множество рыцарей и знатных сеньоров из всех провинций Франции. Станешь «надувать щеки» и встречать их, как хозяин здешних земель! Как истинный граф Тулузы, герцог Нарбонна и виконт Безье и Каркассона! Вот как!..
– Если честно, я забыл рассказать еще об одной малости, – отрешенным голосом сказал Симон де Монфор. – Эта гадалка, помимо прочего, сказала и о том, что я смогу избежать смерти если…
– Что «если»? Говори, не молчи, ради Бога, Симон! – Наперебой закричали товарищи. – Говори, как избежать тебе смерти?
– Ровно за сутки, как бы вам сказать помягче… смерть пошлет мне весточку – ранит моего брата Ги де Монфора…
Рыцари задумались. Наступила долгая, напряженная и неловкая пауза. Наконец, не выдержал Робер де Мовуазен:
– Плюнь и разотри! Оставь своего брата Ги в Лаворе, объяснив это необходимостью контроля северных границ владений! Вот, в сущности, и всё!
– Вот! Это дело! – Вставил Бушар де Марли. – Этим финтом мы покажем «матушке с косой»!!!
Рыцари снова рассмеялись, и казалось, позабыли об этом разговоре с Симоном…
Весна на юге резко вступала в свои права. Поля зазеленели, деревья покрывались цветами, земля просыпалась после теплой зимы, чтобы снова одаривать мир благоуханием цветов и зреющих плодов и ягод, пеньем птиц. Стрекотали кузнечики в траве, не замечая, что вокруг них идет долгая и, по большому счету, не интересующая мир война…
В конце апреля в лагерь французов, раскинувшийся вокруг осажденной Тулузы, стали прибывать, один за другим, небольшие отряды северных сеньоров из различных провинций королевства. Пестрота флагов и значков на копьях прибывающих рыцарей рябила глаза, радуя окружающих яркими и сочными красками гербов…
Ги де Леви справедливо решил, что надо предоставить подобную возможность для сеньоров, поддерживающих графов де Фуа, де Комминжа и де Сен-Жиля, что было особенно важно для французов. Симон, поначалу, протестовал, но, услышав доводы Ги и, что особенно важно для Монфора, Робера де Мовуазена, согласился:
– Симон! Давай и мы поиграем в «рыцарство» и «благородность»! – Предложил Ги де Леви. – Объявим на переговорах, что мы станем пропускать без сопротивления всех сторонников мятежного Раймона де Сен-Жиль!
– Ги!