щекам.
Госпожа Требс подошла к нему. И обняла – и оттого, что она была такая теплая и мягкая, Янис разрыдался еще сильнее. Это было какое-то странно знакомое ощущение – что его обнимают, – из какого-то давно забытого прошлого.
Господин Требс прочистил горло.
– Отнесу собаке объедки, – сказал он. И добавил, помолчав: – За это можешь не платить. Объедки они и есть объедки, в счет их включать не буду.
Янис еще плакал, содрогаясь всем телом.
Госпожа Требс гладила его по голове.
– Тише, тише, – приговаривала она. – Всё будет хорошо.
Когда стемнело, господин Требс зажег лампы. Госпожа Требс поставила на стол чайник, из его носика плыл запах ромашки. Для Яниса она принесла чашку теплого молока. Он растягивал его по глоточку, медленно-медленно.
– Когда к вам заходил Схенкельман? – спросил он.
– Несколько дней назад, – ответила госпожа Требс. – Как раз тогда он и начал говорить про ложки. Мы отказались, но я всё же посмотрела. Больше всего мне понравилась та ложка с оленем. А еще была с птицей, кажется, вороном, и даже перышки было видно, как будто он сейчас возьмет и улетит.
– Это я сделал, – сказал Янис. Это были самые последние его ложки, но об этом он умолчал. Фрид взял их с собой, когда уходил.
– Хорошая работа, – похвалила госпожа Требс. – Да, вот что. Мне следовало сказать раньше. Схенкельман, или он всё-таки Дабберталь? Короче, он… – Она двигала свою чашку взад-вперед. – Он дал мне бутылку с каким-то зельем.
– Как это? – взвился господин Требс. – Я же говорил ничего у него не брать!
Госпожа Требс его перебила.
– Я сказала, чтобы оставил свое зелье себе, но он его не забрал. Еще и велел расходовать понемножку, очень уж оно, говорит, целебное. – Она встала и пошла на кухню.
– Я ничего об этом не знал! – крикнул ей вслед господин Требс.
Вернувшись, госпожа Требс поставила бутылку на стол ярлыком к Янису. Он узнал эти буквы. Можно было не читать, он и так знал, что там написано.
«Сретство от каждадневных недугов. Изгатовлено по сикретному рицепту, состаящему из знаний и лутших трав».
Но вот ботинки Фрида он больше не наденет
Янис хотел пойти на конюшню.
– Уже поздно, – сказала госпожа Требс. – Даю тебе четверть часа – и в постель.
– Я буду спать там, – сказал Янис.
– Этого я тебе не разрешаю, – сказала госпожа Требс.
Янис не сдавался, а госпожа Требс всё не соглашалась. В конце концов господину Требсу надоело это слушать.
– Женщина! Если с животными ему спокойнее, отпусти его.
Госпожа Требс накинула на плечи клетчатый платок и повела Яниса через двор, держа в руке фонарь, чтобы ему светить.
– Господин Требс не злой человек, – говорила она по дороге. – Да, он вспыльчивый, но ему тоже нелегко. Мы уже очень давно держим постоялый двор, но еще никогда дела не шли так плохо, как сейчас. Людей совсем нет. Дороги в ужасном состоянии,