звероподобных отбросов общества, которым собственную волю заменил устав так называемого контркультурного деятеля, устав, который обязывал заниматься онанизмом, пьянствовать, употреблять лёгкие наркотики и выступать яростным противником гей-парадов. Возможно, самые сознательные участники сообщества были бы рады выйти из него, но только для этого им надо было примкнуть к какому-нибудь другому сообществу. Что ж поделать, человек чувствует себя слабым и незащищённым, живя вне социума. Вот и Соловьёв не мог жить вне социума, не имея единомышленников. За одну нелюбовь к популярной литературе Соловьёв мог простить и некрофилию, и зоофилию, и прочую порнографию. «Враг моего врага мне друг», – решил Соловьёв.
Чем меньше времени оставалось до вступительных экзаменов, тем чаще на Соловьёва находили безрадостные мысли. Он боялся предстоящего экзамена по литературе, практического задания. Сможет ли он сочинить что-нибудь толковое? Или приёмная комиссия забракует его работы, так же как забраковала его рассказы Инна? Что, если он не поступит в Литературный институт?
Соловьёв стал искать другие варианты. И он решил, если план А, то есть поступление в Литературный институт, не сработает, попытаться поступить в Педагогический университет на биологический факультет. Почему-то Соловьёв не сомневался, что поступить на биологический факультет ему удастся без особых проблем.
Когда настала пора относить документы в вузы, Соловьёв понял, что в Литературном институте делать ему нечего. Он тупо решил бросить это дело – пытаться поступить в Литературный институт. Удивительно, но он почувствовал неимоверное облегчение, когда решил выбрать для изучения биологию. Входить в стены биологического факультета Соловьёву было совсем не страшно. Но всё же чего-то в этих стенах ему не хватало. Он неплохо разбирался в биологии; его знаний хватало для того, чтобы быть уверенным в том, что биологом ему никогда не стать, да и не так уж сильно ему хотелось им становиться. А вот в стенах Литературного института всё было по-другому. Соловьёв не знал, чего можно ожидать от учёбы там, и именно поэтому его привлекал Литературный институт, привлекал мир Литературы. Но рано или поздно всё становится пресным и привычным, и привлекательное ожидание реальности превращается в унылую реальность. Но Соловьёв, так же как все его ровесники, об этом, конечно же, не думал. Для него только начиналось путешествие в реальность.
Вступительными экзаменами были биология, химия и русский язык. И все экзамены Соловьёв сдал успешно. А по русскому языку он набрал даже больше всего баллов из всего потока, что дало лишний повод Соловьёву вспомнить Литературный институт и усомниться в правильности выбора учебного заведения. Но дороги назад уже не было.
Первый курс университета стал счастливой порой в жизни Соловьёва. Учёба не отнимала у него много усилий; он вообще к учёбе относился как-то уж слишком несерьёзно, в глубине души понимая бессмысленность почти всего