нас двое, да? – вздыхаю я. Протягиваю руку, и он хватается за палец. Надо же, такая кроха, а сильный! – Эй, полегче, палец сломаешь! – смеюсь я.
А Малой уже тянет мой палец в рот, но я не даю, под ногтями же грязи до хрена. Снова раздается недовольный писк.
– Ну-ну, тише, тише. – Я отстегиваю лямки люльки и беру Малого. Он куда тяжелее, чем кажется. Стараюсь взять удобнее, поддерживая головку, как учила Ма, а он хнычет, вертится и в конце концов разражается ревом. – Мам! – не выдерживаю я.
Она появляется из кухни с бутылочкой в руке.
– Что такое, Мэверик?
– Я не знаю, как его держать!
Она поправляет малыша у меня на руках.
– Ты сам успокойся, и он успокоится. Вот, дай ему поесть. – Она протягивает бутылочку, и я сую ее в рот младенцу. – Чуть ниже держи, не торопи его… вот так. Когда выпьет половину, дай ему срыгнуть и потом в конце еще раз.
– Как?
– Положишь его головкой себе на плечо и похлопаешь по спинке.
Держи правильно, опусти бутылочку, дай срыгнуть…
– Мам, я не смогу.
– Сможешь! Уже начал, вот и продолжай.
Я и не заметил, как Малой перестал реветь. Сосет себе, вцепился мне в рубашку и смотрит в лицо… и я на него смотрю. Будто на себя самого – ну точно мой, кто бы сомневался! Я вижу в нем своего сына.
И сердце, кажется, сейчас выскочит из груди.
– Эй, привет, – шепчу я. Такое чувство, будто и впрямь только что его увидел.
– Пойду брошу детские вещи в стиральную машину, – говорит Ма. – Кто знает, сколько микробов там у них в доме.
Она только и делает, что воюет с микробами: ее астма может дать о себе знать от любой мелочи.
– Спасибо, мам.
Она снова уходит, а я все не могу оторвать глаз от сына, и признаюсь честно: хоть мне и радостно, но еще и страшно до жути. Новый человечек, которому я помог появиться на свет, с сердцем, легкими, мозгом – хотя тут я практически ни при чем… И теперь от меня зависит, будет ли он жить дальше.
Ну и дела! Не так я планировал провести вечер пят…
Черт, тусовка у Шона же сегодня. Но разве Ма теперь меня отпустит?
Отняв на минуту руку от бутылочки, дотягиваюсь до радиотелефона и набираю номер. Прижимаю трубку к уху плечом. После двух гудков Лиза отвечает:
– Привет, Мэв! – Вечно забываю, что у них стоит определитель.
– Привет! Не отвлекаю?
В трубке слышится приглушенный шорох.
– Нет, я только одежду собираю для вечеринки. А что?
Мне становится совсем дерьмово.
– М‐м… ну, в общем… Я не смогу сегодня.
– Что-то случилось?
– Угу… Ма загрузила домашними делами.
Я почти не вру. Просто не говорю всей правды. Не обсуждать же по телефону ребенка, который у меня на руках.
– Ну точно как моя, – вздыхает Лиза, и я словно вижу, как она закатывает глаза. – Хочешь, побуду вечер с тобой?
– Нет-нет! – чуть не вскрикиваю я. Малой испуганно морщит личико. – Извини, – говорю им обоим разом, в панике укачивая младенца. Только бы не разорался! – Просто