предо мной, чем это замазал щёки?
Степан не сразу собрался с ответом. Долго готовил правильную фразу, в уме подбирая нужные слова. Ничего подобающего на ум не шло, и старый рубанул как есть правду-матку:
– К волкам в гости я собрался, сынок. Рванина многослойная да дощечки – это от зубов их оберег. Не всегда, правда, они спасают, но терпеть можно. Шкуру свою потом штопать приходится.
Немного помолчав, посмотрел в глаза Николаю и добавил со стальным звоном в голосе:
– Местами.
От этого пронзительного взгляда похолодело в жилах молодого охотника. Он вдруг так живо представил оскаленную волчью пасть перед Степаном. Тут же, в следующий момент его воображение рисовало, как будто это он сам лично встретился взглядом с лютым зверюгой и сейчас решится вопрос: кто кого. Он всецело ощутил дрожь в вялых руках, мурашки по спине, подкашивающиеся ноги, а в кулаке для защиты нет даже прутика.
– Вот это да! Они что, грызут тебя? – Николай вдруг отчётливо разглядел сколы на тех самых деревяшках, происхождение которых не вызывало теперь никаких сомнений. Это были отпечатки волчьих зубищ.
– А то! Пока он зубами вцепится в бок или в руку, я его ножичком, чтоб не кусался, потом следующего. И так, пока им не надоест. Глядишь, двое, глядишь, десяток, когда как подвезёт.
Говоря об этом, Степан медленно поворачивал перед своим лицом лезвие огромного обоюдоострого кинжала, который выглядел устрашающе – прямо меч спартанского воина. Длина лезвия у этого оружия не меньше тридцати сантиметров, шириной с пол-ладони, из прочной стали, с точёной роговой рукоятью и ремнём с торца этой рукояти. Тот ремень на запястье наматывался, чтоб случайно кинжал из рук не выпустить. Достоинства кинжала Николай разглядел сразу, как знаток охотничьего оружия, и заворожённым взглядом смотрел на эту колдовскую сцену, на глаза непримиримого бойца-волколова. Слушал он вдохновенную назидательную речь своего наставника, и ощущения реальности происходящего были настолько велики, что дрожь пробирала бывалого охотника. Перед глазами сами собой вырисовывались оживающие кадры этапов этой схватки – человек один на один с разъярённой волчьей стаей.
– Дядя Степан, это же волки, они ведь рвут всё, во что своими клыками вцепятся.
– Рвут, Коля! Ещё как рвут. Так ведь они всё время боя опрокинуть меня пытаются. Повалить хотят, чтобы до глотки добраться. У волка привычка такая есть – завалить жертву на бок и полоснуть её по шее зубами, по главной артерии, значится, пока та барахтается и на ноги встать пытается. Вот тут и есть вся их натура кровожадная. Остальные отойдут в сторонку, усядутся и упиваются зрелищем, как жертва кончается. А уж потом всё остальное – «рожки да ножки».
– Послушай! Их ведь много, как они тебя с ног не валят?
– Как, как, а вот так! Я же не со всей стаей дерусь. Я их подразню сначала, камнями пошвыряюсь, палками, фонариком своё место обозначу, а как только они за мной кинутся, один или пара, так я на боярышник шасть