вселял надежду, что недолго. Но этого недолго простуде могло хватить с лихвой.
Следующий ориентир – плоское средь лысого двора одноэтажное пятно аптеки. Большую их часть, как и продуктовые, разворовали, по рассказам, за неделю до первых ударов ядерных боеголовок, словно люд почуял неладное. Во времена же многолетнего затишья, когда из нор лезли отчаянные, и во времена бунтов 1982-ого, оставшиеся магазины становились очередными местами собачьих боев.
– Ну чего, братцы? Сегодня по медичке иль как? – Говорил грузный сосед. – Мой сват вон милицию пасти пошёл, ему б подсобить!
– А толку? – Засипел второй. – Все знають, что с правительством они так и не связались, а в одиночку им землю топтать не долго, ха-ха! А вот с медичкой недурно б…
– Да пусто. – Отвечал отец, доставая портсигар. – Неглупые люди ещё до всего бардака вынесли, что смогли и за город на сотни километров…
Закурив, он захлопнул наградной портсигар из серебра с гравюрой Красной Армии и убрал его в карман кожанки. Пару раз затянулся в тишине. Все его ждали. Понимали, что он не закончил.
– Да даже если осталось чего, то глотку порвут за флакон йода, не побрезгают.
– Так у меня, Аристаш, внуки болеють! – Выждав паузу, высказался сиплый. – Прикажешь глядеть, сложа руки, как кровинушки душу отдают?
– У самого семья! – Грозно кинул отец. – Понять просто нужно, что не светит даже нашим окрестностям будущего, вон город захлёбывается лучевой гнилью, хочешь внукам принести радиации в карманах вместо лекарств!?
– Тише, тише, брат! – Взял его за плечо дядя Миша. – Пока у нас фон в норме, нечего пугать соседей, успокаивайся. – Он развернулся к остальным. – Аристарх хочет сказать, что нам убираться отсюда надобно, мужики.
– Правильно! – Поддержал грузный, пихнув сиплого. – Я тоже так подумывал!
– Да-а. – Нерешительно протянул сиплый. – И я-я…
Было запланировано, что, раздобыв транспорт, мы уедем на поиски хоть какого-то намёка на нормальную жизнь, но… отец планировал спасти только свою семью. Соседи гибли в ожидании его плана, не справляясь с агонией хвори и бессилием перед голодом. Прося нашей помощи, они получали отказ. Отец с дядей, постоянно рискуя жизнями, выходя в город и леса, видели, что ближайшие к ним люди не были готовы к такой же жизни – они и не пытались что-то сделать… не заслуживали и горсть крупы.
Со временем в окрестностях мы остались одни. Всё чаще и чаще отец с дядей пропадали на дни и недели, а возвращались с чуть полными сумками. Потом слегла мать, отец ушёл на поиск лекарств для неё и… не вернулся. Порой опускаются руки, когда начинаешь ворошить собственное прошлое, но в таком случае я вряд ли справлюсь с поставленными задачами.
Перебравшись чрез груду опрокинутых укреплений, я ступил на очередную прихоть бунтовщиков – сметённый пост, нацеленный на урегулирование беспорядков. Ничтожная дюжина добровольцев, купленных за миску похлёбки, против стада, наплевавшего на принципы. Брат против