вы проводник плацкартного вагона?
–Нет, я тоже была в купейном, – медленно возразила проводница, до которой, видимо, только сейчас стало доходить происходящее. Алена тяжело дышала и периодически закрывала глаза. Ее голос был глухим, словно звуча из-под толщи воды. Она растягивала гласные, и это было ненормальным и жутким: «я-а-а была-а-а в купе-э-э-эйном…». Максиму хотелось это прекратить.
–А Антон? – резко спросил Максим, прислушавшись, не тянет ли он гласные сам. Не тянул. Алена пару секунд глядела на него, будто не понимая, а, может, и правда не понимала.
–Кто?
–Когда вы выпускали пассажиров, вы кричали кому-то: «Антон, сволочь!» или что-то в этом духе… Антон – это ваш напарник?
–Нет, я… О, Господи, я же с Лидкой в паре была… А где Лида?
Вот тут она действительно испугалась и стала озираться, будто ожидая найти оставленную где-то на полках проводницу. Ее страх оказался заразительным. Анна так же затравленно оглянулась по сторонам, молодой напарник Рязанова нервно потянулся к пистолету. Максим взял руки Алены и заглянул ей прямо в глаза:
–Алена, мы не знаем, где Лида. Сейчас не об этом, попытайтесь сосредоточиться. Итак, кого вы звали?
Алена дернула головой, будто ей влепили пощечину.
–Антона. Он… Да, он проводник в плацкарте. Незадолго до аварии… минут за сорок до того заходил ко мне за одеялами или подушками, бабка какая-то ругалась… Когда вагон встал, я выползла из купе и увидела, как он убегает, потому и заорала. Мне была нужна помощь, а он просто струсил…
–Алена, вы все правильно сделали, – успокаивающе сказал Жилин. Алена жалко улыбнулась. Все глядели на них молча.
–Получается, никто из нас не ехал в плацкарте, – мрачно констатировала Анна. —Кроме этого Антона… И как же мы тут оказались?
–Я могу предположить, что после крушения в состоянии аффекта мы перебежали в соседний вагон. Это, конечно, очень сомнительно, хотя бы потому, что мы бы это помнили, но как версия… Нас шибануло, мы успели эвакуироваться, – растерянно произнес Рязанов. – Я еще никогда не слышал о групповой амнезии, что затронула бы только последние несколько минут, причем выборочно, именно процесс перехода в другой вагон, но чем черт не шутит, нас, все-таки, изрядно потрясло…
Анна не дослушала, поднялась и резво бросилась в противоположную сторону. Она вздрогнула, увидев скорченную фигуру арестанта, но не остановилась. Балашов, чьи руки, скованные под столом, невыносимо болели, дернулся Анне навстречу.
–Эй, – позвал ее Балашов. – Мне бы тут не помешала помощь.
Она не ответила и скрылась в конце вагона, бормоча под нос и расшвыривая валяющиеся на полу вещи, Анна вдруг замерла, нагнулась и выволокла из кучи барахла чемодан. Подхватив его за ручку, она поволокла его назад. Проходя мимо Балашова, Анна бросила на него взгляд, но не остановилась. Балашов недобро покосился ей вслед.
Оставленные товарищи по несчастью молча ждали ее возвращения и с недоумением поглядели на чемодан, который она с грохотом поставила