вскоре обе уснули.
Хирургический кабинет находился в центре города, но чуть в стороне от главной улицы и всего в пяти минутах ходьбы от Грейнджа. На матовом оконном стекле было написано «Хирургия», а во всем остальном дом выглядел, как самый обыкновенный жилой особняк. Клара отвела туда Риту на следующий день после школы. Доктор Кардью оказался высоким, стройным, светловолосым мужчиной. Судя по его виду, жители Лавенхэма почти не пострадали от введения карточной системы.
Он приветствовал их в дверях, вытянувшись по стойке «смирно».
– Ага! А я все думал, будем ли мы иметь удовольствие познакомиться с новой заведующей?
Миновав простую приемную, Клара и Рита оказались в ярко освещенном хирургическом кабинете, расположенном в задней части дома. Три из четырех стен кабинета были скрыты деревянными шкафами от пола до потолка, и внутри на полках виднелось множество разнообразных баночек, бутылочек и коробочек. Царивший в кабинете запах нельзя было назвать неприятным; скорее он был какой-то сверхчистый. Доктор Кардью послушал Ритино сердце, посчитал пульс, проверил уши, заставил ее – предварительно рассмешив – высунуть язык и объявил:
– Ну, с этой малышкой все в порядке. В физическом плане, я имею в виду. – Рита не сводила с него глаз. Под ярким светом, горевшим в кабинете, стали как-то особенно заметны лиловые полукружья у нее под глазами.
И вдруг они услышали музыку – печальную мелодию, которую кто-то мастерски исполнял на скрипке. Клара так и застыла. Такой игры ей никогда еще слышать не доводилось. Неведомый музыкант вызвал в ее душе целую бурю мыслей и чувств. В музыке Клара не особенно разбиралась, но даже ей было ясно: этот скрипач удивительно талантлив. Да и Рита, стиснув ей руку, прошептала:
– Как красиво!
– Извини, но у меня пациенты! – крикнул доктор Кардью, подойдя к двери, ведущей в соседнюю комнату. Голос его звучал спокойно, хотя он, похоже, и был несколько раздражен подобным вмешательством музыки в медицинские дела. Видимо, это случалось довольно часто.
Звуки скрипки тут же умолкли – настолько внезапно, словно скрипка тоже была раздражена и обижена этим окриком.
– Это моя жена играет, – пояснил доктор и, повернувшись к Рите, сказал: – Видишь вон ту банку с засахаренным миндалем? Возьми одну штучку и ступай в сад, полюбуйся лягушками в пруду.
Рита, явно испытывая облегчение, сделала, как ей велели, и моментально выскользнула в сад, направившись прямиком к пруду, окаймленному рядами роскошных высоких деревьев. И буквально через несколько секунд в соседней комнате послышались чьи-то легкие шаги, и Клара увидела, как к Рите подошла высокая темноволосая женщина.
– Понимаете, девочке так много пришлось пережить. – И Клара поведала врачу все, что ей стало известно о Рите – о гибели ее семьи во время бомбежки Лондона, об издевательствах родственников, приютивших сироту в Саутэнд-он-Си, о вечном страхе Риты перед побоями.
Клару поразило, до чего внимательно доктор выслушал ее рассказ. Она не привыкла, чтобы мужчины относились к