энергии, которое томится, желая стать матерью. Оно ждет своего «героя», чтобы дать ему всё необходимое для выполнения его миссии. Когда происходит зачатие, этот океан бушующей энергии превращается в целостный организм. Женщина становится матерью, и её внутренняя энергия организуется для развития плода.
Зачатие – это и есть соединение цели и программы «героя» с энергией «титанов». В этом соединении рождается новый человеческий порядок – эмбрион. С этого момента мать запрограммирована им, и вся её «титаническая» внутренняя энергия подчинена одной цели – поддержанию и развитию этого порядка. Беременная женщина – это и есть прекрасно организованный «героем» космос.
Во всех героических мифах неизменно действует некий «герой», усмиряющий своевольное «женское», «титаническое» начало. Своеобразным социальным уроком на эту тему выступил миф об амазонках, которых неоднократно побеждали античные герои – Геракл, Тесей и другие.
Смена в греческой мифологии хтонической эпохи героической – не что иное как отражение изменений, произошедших в мировоззрении греков. Матриархальный дискурс у них сменяется патриархальным. Мифы героической эпохи не только отражают ключевую роль мужчины в рождении детей. В своём пределе они говорят об осознании греками необходимости повсеместной организации, и подчеркивают важнейшее значение некоего условного «отца» в зарождении любого материального порядка.
К.Ш.: Однако, греческая мифология героической эпохи, утверждая патриархат как принцип космического порядка, оказывается в смысловом тупике, из которого отчаянно, но безрезультатно пытается вырваться. Всё дело в процедуре хтонического обнуления. Трюк Зевса с потерей пупка выглядит подозрительно и не вызывает доверия. Этот миф логически соответствует одной известной истории из жизни барона Мюнхгаузена. Как следует из этого рассказа, Мюнхгаузен однажды угодил в болото и стал тонуть. Однако барон не растерялся. Он схватился рукой за волосы и ловко вытащил себя на сушу, причём вместе с конём. Над рассказом барона все смеялись – ему не верили. Ведь опыт и здравый смысл подсказывают: для того, чтобы проделывать такие штуки, нужно иметь ещё одну, независимую от болота точку опоры.
В действиях Зевса была нарушена та же логика. Родившийся в «космическом болоте» и имеющий хтоническое происхождение Зевс вдруг овладевает этим «болотом» и создаёт из него прекрасный олимпийский космос. Как он стал героем? Освободиться от хтонизма он мог только в том случае, если бы имел принципиально иную, некосмическую точку опоры. Но основная греческая реальность в том, что кроме Космоса ничего больше нет[24]. А значит нет и никакой другой точки опоры, которая бы могла находиться вне Космоса, и на которую мог бы опереться в своих преобразованиях Зевс. Космос «рождает» всех и вся. А т. к. «рождает» всегда мать, то Космос логически является «женским» началом. То, что в героический период стало Космосом, раньше, в хтонический, было «великой матерью», Хаосмосом.
Хаос