но воздержался от каких-либо замечаний по поводу их содержания.
Пятница, 24 ноября. Сегодня утром меня посетил Джеймс Хэйзн Хайд из Нью-Йорка. В свое время от Теодора Рузвельта требовали, чтобы он назначил Хайда американским послом во Франции. Хайд женился на очень привлекательной француженке и теперь живет в Париже. Целью его визита было потолковать о франко-германских отношениях. Хайд – сведущий и по-прежнему очень богатый человек, хотя его состояние и уменьшилось теперь более чем наполовину. Он субсидирует одну из кафедр Сорбонского университета с целью организации взаимообмена профессорским составом с Гарвардским университетом. Хайд пробыл у меня целый час и оказался гораздо более приятным и интересным собеседником, чем большинство миллионеров, с которыми мне до сих пор доводилось встречаться.
Советский посол, собирающийся вскоре выехать в Москву, нанес мне сегодня ответный визит.
Вечером Луис Лохнер и мисс Зигрид Шульц пригласили нас на ежегодный бал прессы. Я сидел напротив печально известного Франца фон Папена, чья шпионская деятельность в Вашингтоне вынудила в свое время моего друга Луиса Браунлоу (он теперь работает в Чикагском университете) потребовать его ареста. Папен был выслан из страны незадолго до вступления Соединенных Штатов в мировую войну. Ныне он вице-канцлер нового рейха, хотя, по сути дела, не выполняет никаких административных функций. Его, как католика, используют для связи с римским папой. Говорят, что он предал своего бывшего партийного вождя, экс-канцлера Генриха Брюнинга9, который теперь скрывается. Судя по деятельности Папена в Вашингтоне, от него вполне можно было ожидать этого.
Жена Папена, которая сидела справа от меня, казалось, не испытывала в моем присутствии никакой неловкости. Мы ни разу не заговорили об известной всем деятельности фон Бернсторфа10 в Соединенных Штатах во времена президентства Вильсона. Она похвалила нашу университетскую систему и рассказала, что ее сын учился в Джорджтаунском университете. Обед прошел очень скучно, хотя при других обстоятельствах я мог бы узнать много интересного от присутствовавших там гостей. Рядом с нами сидели Франсуа-Понсэ, Нейрат, сэр Эрик Фиппс и другие видные члены дипломатического корпуса. Фотографы не уставали щелкать затворами своих аппаратов.
Понедельник, 27 ноября. Сегодня меня посетил мистер Китридж из Фонда Рокфеллера11. Он хотел посоветоваться, стоит ли в дальнейшем оказывать финансовую поддержку немецким ученым. Я высказался за продолжение субсидий при условии более тщательного подбора кандидатур, чтобы не дать возможности навсегда зажать рот в Германии всем свободомыслящим людям, которые сейчас живут под ужасным гнетом. Мистер Китридж сообщил мне, что одним из советников Фонда Рокфеллера в Германии является профессор Герман Онкен. Мне известно, что профессор сам находится в весьма затруднительном положении и боится в своих работах объективно освещать исторические события, как это могли бы делать