и гобеленов тоже много офицеров, карт, пишущих машинок, телеграфных аппаратов. Смахивает на то, что именно здесь тот главный штаб, которого нет пока в военном министерстве.
Сам Асанья тих, задумчив, заметно постарел за эти пять лет.
В Испании, стране пышной дворянской роскоши и дикого деревенского невежества, народ простодушно и преданно чтит интеллигенцию. <…> Асанья, философ и эстет, публицист на уровне избранных, автор изысканных психологических романов, глава интеллигентского клуба «Атеист», оказался призван возглавлять громокипящую народную Испанию тридцать шестого года. Ему, литературному критику, чья тонкая стилистическая шпага стремилась поизящнее пробить средневековые кольчуги религиозных мистиков, довелось стать живым центром политического объединения, руководителем парламентской и массовой борьбы, сначала против монархии и военно-помещичьей диктатуры, затем против фашистской реакции.
Избирательная победа Народного фронта привела Асанью в Национальный дворец, как официального главу государства. Личная живость и активность не позволили ему стать чисто представительской фигурой. Наоборот, для друзей и врагов имя Асаньи стало символом активной обороны демократической республики от фашизма. Потому и старый королевский дворец оживлен сейчас, как никогда за все свое существование.
С волнением говорит Асанья о героизме и сплоченности испанского народа, который с оружием в руках обороняет демократический строй.
– Несмотря на провокацию фашизма или, может быть, в результате ее наш народ показал свою сознательность, волю и непоколебимость в защите своих прав.
Он очень хвалит Коммунистическую партию за ее организованность и дисциплинированность в боевые дни, говорит о ее огромном авторитете в широких народных массах.
Долго рассказывает о затруднениях с оружием, о возможностях его покупки и доставки, характеризует личности и свойства немногих профессионалов – военных, оставшихся верными правительству… Но в общем командного состава республиканские силы почти не имеют. Его надо создавать на ходу, это не делается в один день.
Он тепло говорит о нашей стране. Подробно расспрашивает, какие формы и проявления имело у нас сочувствие к испанскому народу.
– Передайте советскому народу, что его сочувствие, его внушительная помощь нас глубоко тронули, но не удивили. Мне всегда было ясно, что великая советская демократия не могла не быть солидарной с испанской демократией. Ничто не разделяет нынешнюю Россию и нынешнюю Испанию. Наоборот, есть и будет много общего и сближающего. Я надеюсь на укрепление и углубление культурно-экономических связей между обеими странами.
Он выпрямляется, круглое, мягкое, немного как у старой дамы лицо становится жестче и тверже.
– Испанский народ, его президент, его законное правительство продолжают оставаться на страже своей чудесной страны, ее свободы, ее драгоценной культуры,