мучения ожидают вас после смерти, если вы согрешите и проявите гордыню, отказавшись от истинной веры. Шурави любят называть именами цветов предметы и орудия убийства. Вы называете ваши пушки «Гиацинтами» и «Акациями». Вы называете самолёт, увозящий трупы неверных, «Чёрным тюльпаном». Но вы забыли, что тюльпаны бывают разными. И чёрными, и красными. Мне рассказали, что шурави сами назвали это испытание «Красным тюльпаном». Очень точное название. Только мало кому из ваших товарищей довелось увидеть, как расцветает бутон алого цвета. Вам повезло. Вы это увидите своими глазами. Узнаете. И это знание позволит вам принять правильное решение. – Махнув рукой за спину, Заки улыбнулся. Широко и дружелюбно. – Этому кяфиру не будет больно до тех пор, пока он не очнётся от своего сна. И пока он спит, мои помощники подвесят его за руки и аккуратно надрежут кожу вокруг живота. Он проснётся, уже превратившись в красный тюльпан. Он пожалеет, что не принял истинную веру. Но будет уже поздно. Для него. А у вас ещё будет время для размышлений. До завтрашнего утра. Главное, чтобы ваше решение созрело самостоятельно.
Закончив столь долгую речь, Заки отвернулся и негромко сказал всё ещё на русском:
– Приступайте…
Пашка успел увидеть, как взмыло вверх обнажённое тело Толяна и как один из моджахедов сделал надрез острым и тонким клинком. Ещё он успел услышать чей-то нечеловеческий крик и короткую автоматную очередь. Мозг не выдержал, сознание его померкло…
Глава 7. Да пошёл ты со своими планами!
Пашка с трудом вырвался из чёрной вонючей трясины. Зловонная жижа уже почти достигла подбородка, но чьи-то руки неожиданно рванули его вверх.
– Оклемался? – голос разведчика звучал где-то рядом с ухом, – кончай ночевать, пехота. В обморок шлёпнулся как баба. Не думал, что ты такой слабак. Хорошо ещё, что не об*ся со страху…
– Спасибо, Фрол! – Пашка открыл глаза, думая, что и болото, и спасение из трясины были наяву. Настолько реальными казались ему сновидения.
– За что? За то, что я тебя на своём горбу в камеру тащил? Так ты лучше начальнику охраны спасибо скажи. Это он мне приказал, а пацанам не разрешил помогать. Скотина!
Коробов, осознав нелепость своей благодарности, нехотя оправдался:
– Извини, разведка. Кошмар приснился, вот и перепуталось всё в голове. Вроде бы всё в натуре было.
Тот кивнул и присел на циновку. Его лицо стало серым, глаза покраснели, а пальцы предательски задрожали. Пашка видел, с каким трудом товарищ сохраняет видимость спокойствия. Наконец Фролу удалось взять себя в руки:
– Кошмар, говоришь? Тебе, братишка, повезло. Ты отрубился. А мы этот кошмар до самого конца досмотрели. Все. Кроме, старлея Валеры…
Пашка почувствовал, как ужас сжимает его сердце:
– Что с ним? Он жив?
Фролов сглотнул и, прикрыв глаза, хрипло ответил:
– Ты в обморок грохнулся, когда бабаи стали шкуру с Толяна