крестик откопал. Прячь, где хочешь. А лучше выкини незаметно. Не поворачивайся, тебе говорят…
Коробов почувствовал на вывернутой лодочкой ладони часы и крестик. «Хрен тебе, прапорюга! Не стану я крест выкидывать, хоть и не верю во всю эту ерунду. Я должен его Аннушке показать, когда домой вернусь. Если вернусь. А за «Победу» спасибо. Пригодится. Теперь уже точно заводить не забуду».
Вопреки ожиданиям, их не стали спускать под землю, а расселили в двух комнатах небольшой саманной лачуги, стоящей неподалёку от полуразрушенного дувала. По три человека в каморку. Пашка надеялся, что его определят вместе с Фроловым и Сабыржаном, но желание сбылось лишь наполовину.
– Падай рядом, Паха. – Фрол уже успел занять место на циновке под небольшим окошком и, наверное, поэтому, чувствовал себя хозяином. Кивнув на парня, устроившегося в тёмном углу, представил, скривив при этом рот. – Его никак не зовут. Вернее, зовут его Никак. – Заметив осуждение в глазах товарища, пояснил, – он сам сказал, чтобы так звали. Всё время молчит. Правда, мы и виделись всего-то три раза.
Из угла раздался хриплый голос:
– Четыре…
Фрол даже руками прихлопнул по бёдрам:
– Надо же? А мы, оказывается, и говорить умеем?
Человек слегка зашевелился и вздохнул:
– Отвали. Трепитесь о чём хотите. Меня только не трогайте. Терпеть не могу пустой болтовни.
Пашка, заметив, что рыжий собирается всерьёз схлестнуться с сокамерником, предупреждающе махнул рукой. Дескать, не трогай соседа. Он пытался припомнить, как выглядел этот человек на речке, но так и не смог. Словно и не брал парень «Никто» из его руки кусок земляничного мыла, подчиняясь установленной Фролом очерёдности.
– Забей! – Разведчик вытянул ноги во всю длину и погладил себя по животу, – похоже, сказка со жратвой на сегодня уже закончилась. И то ладно. Два раза похавать удалось. По три дня не жрали. Ничего, живём покуда.
Из угла донеслось хриплое:
– «Покуда». – Никто снова зашевелился. – А завтра, глядишь, снова Коран вынесут. Как в тот раз.
Фролов подмигнул Пашке и нарочито ехидным тоном заговорил, явно намереваясь втянуть соседа в беседу:
– И чо? Приму. Даже обрезать разрешу. Говорят, что не больно.
– Тебя спрашивать не будут. Дело не в религиозном обряде. – Видимо, парень решил снизойти до общения. По крайней мере, он занял более удобную для разговора позу. – Примешь ислам, должен будешь доказать, что искренне. Дадут тебе или бур, или калаш, и пошлют по своим бывшим палить. Ну, так что? Примешь и пойдёшь?
Пашка непроизвольно посмотрел в лицо товарища. И хотя в глазах разведчика читалась растерянность, тот и не собирался пасовать перед прямыми и неудобными вопросами.
– Ты меня понт не бери. Не надо. «Обряд религиозный»! Больно грамотный, что ли?
Сосед хмыкнул:
– А мы с тобой не диктант здесь пишем. Перед нами выбор. И всего два пути. И вы оба их знаете. Или подсказать?