кто ж тебя замуж-то возьмет? Свалилась на мою шею». Лукерья в ответ лишь молча вздыхала: приходилось терпеть, ведь идти ей все равно было некуда. Родной дом в селе Приютово сгорел в пожаре, и все, что у Лукерьи осталось от родителей, это пенсия с нелепой формулировкой «по потере кормильца», которую она полностью отдавала тете. Получив деньги, тетя ненадолго добрела, иногда даже на целый день, а потом у нее вновь становился недовольный и усталый вид. Она часто вздыхала и сетовала на то, что через год Лукерья закончит школу, и пенсию платить перестанут. «Уже перестали бы, – как-то призналась она, – но хорошо, что я упросила на второй год тебя оставить, чтобы ты хоть немного ума набралась». Лукерья на это лишь виновато кивнула. Училась она, и правда, хуже некуда, хотя, по словам учителей, способности у нее были неплохие, а вот с концентрацией внимания дело обстояло худо, Лукерья все время уходила в свои мысли и возвращалась назад только от гневного окрика вроде «хватит считать ворон» или «вернись уже с небес на землю». Но, наверное, учителя жалели ее, зная о том, что она круглая сирота и пережила большое горе, поэтому ставили тройки чаще, чем двойки, и Лукерья вполне могла бы стать выпускницей, а что делать потом, она понятия не имела и была благодарна тете за еще один год безмятежной жизни, когда можно было не думать о будущем. Лукерья готова была думать о чем угодно, но только не о дальнейшей учебе или скучной работе. Она бы с радостью вышла замуж сразу после школы, если бы встретила такого парня, как Илья, приснившийся ей этой ночью. Да только кому такая нужна, круглая сирота, которая не хочет ни учиться, ни работать, и при этом не имеет модельной внешности? Хотя… Лукерья поднялась с кровати и подошла к большому овальному зеркалу, висевшему рядом со шкафом. Ну да, не фотомодель, но и не уродина: глаза большие, хотя жаль, что не голубые, а серые; фигура стройная, тетя Клава называет ее «тонкая и звонкая», из ее уст это звучит как комплимент; волосы… ну, ничего так волосы, даже немного завиваются на концах, хотя цвет мышиный, но это после зимы, а к середине лета выгорят, и будет она яркой блондинкой, так что… «Все неплохо у меня с внешностью», – решила Лукерья и вдруг спохватилась: тетя Клава ей кучу заданий надавала, а она стоит тут, перед зеркалом крутится! Ведь сделать все надо до полудня, потому что потом еще обед тете в музейный комплекс нести, а уходить оттуда до закрытия Лукерье не хотелось, уж очень много там было всего интересного, и особенно ее манил новый объект – найденная деревня. Сегодня, судя по стуку, доносившемуся с той стороны, избы уже начали собирать. Конечно, наверняка посторонних туда не пускают, но, может, удастся хоть одним глазком взглянуть?
Умывшись и позавтракав молоком с хлопьями, Лукерья вышла в огород. Первым делом лучше заняться прополкой, пока небо ясное, а то ведь дождь обещали. Еще только конец мая, а травы наросло, как в лесу, где ее отродясь никто не полол. Самое противное – это пропалывать укроп. Его еще почти не видно, а сорняк дыбом стоит на грядке. И вот сиди, присматривайся! И попробуй хоть один кустик укропа случайно выдрать! Уже было прошлым летом, когда тетя Клава заметила в укропном ряду проплешину и такое устроила!