сражался с такой копной волос. Валент считал, что волосы лишний раз отвлекают и являются прекрасным жилищем для вшей. Обрившись, он также хотел максимально приблизиться к строгим нравам легиона. Валент предавался мечтам, в которых его провозглашали величайшим полководцем и одаривали лаврами.
Дабы воплотить грёзы в реальность, он серьёзно подошёл к тренировкам. Скудно питался и долгими часами изрубал столб. После одного из малочисленных поражений в схватке с Эфиальтом юноша понял преимущество соперника. Немой грек обладал непомерно длинными суставами рук, что позволяло ему раньше настигать врага. Валент перетаскивал камни, думая, что руки станут длиннее. Агесилай посмеивался, но не останавливал парня, ибо уважал внеурочные физические нагрузки.
Валент без устали экспериментировал с длиной клинка, метал ножи и стрелял из лука. На сих поприщах он не обошёл Эфиальта и Стиракса, но нашёл другие свои сильные стороны и максимально сосредоточился на фехтовании. Каким бы скверным человеком Валент ни был, он единственный освоил технику боя гладиаторов-димахеров120.
Однако Агесилай молниеносно обнаружил главную слабость юноши, которая заключалась в чрезмерной гордыне. Ни угрозы, ни божественные посулы не останавливали Валента. После красивой победы над Проклом или Эфиальтом, юноша расслаблялся, считая себя Аресом во плоти.
Соратников Валента раздражали не только его умения, но и внешность. Он не приходился внучатым племянником Аполлону и не был бастардом Юпитера Капитолийского. Его неулыбчивое лицо не дотягивало до приятной наружности Стиракса или мужественности Аниона. Лоб Валента покрылся складками еще в пятнадцать лет от того, что он имел дурную привычку морщиться. А на его щеках, в отличие от кабаньей щетины Аниона, росли редкие островки пушка, хотя юноша каждый день скоблил щеки и подбородок.
У Валента имелось иное преимущество – глаза. Он побеждал ещё до звона стали: его пронзительный взгляд обезоруживал противника. Валент моментально находил бреши в защите побратимов, чувствуя их страх.
Соратники же воспринимали Валента за вселенского наглеца и выскочку мелкого покроя. Безмерное самодовольство и взгляд, посылаемый с вершины Олимпа, злил всех бойцов: от Кеннета до Агесилая. Валент же думал, что люди попросту завидуют его умениям, забывая, что искусного Эфиальта обожали все без исключения.
Свой взгляд Валент оправдывал наследством от отца: дескать, глаза у предка также жгли голубым пламенем врагов. Хоть юноша не знал и никогда не видел отца, присказка про взгляд закрепилась на устах.
Остричь голову Валента было некому, посему он отправился на арену. Юноша пересёк коридор и оказался под деревянным навесом. Тренировались лишь бойцы, выбранные в гвардию Кустодиана. Благодаря бескостному языку Стиракса, название гвардии прочно закрепилось за октетом и даже вышло за пределы казармы. Прочие ученики отправились к Адриану,