Еще Авдотья жива была. А это кто? Сын?
– Сын, тетя Софья, Кириллом зовут.
Милиционер покопался во внутреннем кармане шинели и вынул пачку «Примы». Ложная тревога явно задела его самолюбие. И сам он, веря Софье, предвкушал действительно важное дело, которое он вот-вот разрешит. Жизнь деревенского милиционера на приключения небогата: раз в год какая-нибудь кража из колхоза или с полей, изредка пьяная драка или спор из-за скотины или сломанного забора. А тут – целая история с подозрительной женщиной с ребенком, взломавшей заколоченный дом в полузаброшенной деревне. Он едва ли мог простить себе, что сразу не догадался, в чем дело. Впрочем, узнать, кто и в каком доме живет, было тоже небесполезно.
– Всё, Софья, пошел я. И вы, гражданка, имейте в виду, свет и всё остальное – у нас в поселке. На днях приходите, хоть зарегистрируйтесь, кто вы и что вы, а то не нравится мне вся эта история с вашим пожаром, не нравится. Ну, бывайте!
Размашистыми шагами он вышел из дома. Кирилл следил за ним через окно. К военным и милиционерам он питал особый интерес. Он рос без отца, но не мог понять почему. Ему казалось, что его папа на самом деле где-то рядом, что он на самом деле есть. И это обязательно должен быть военный или милиционер. Или, быть может, летчик или космонавт. За кого еще его мама могла выйти замуж? Только за такого, смелого, мужественного и честного.
Ночевать в доме у тети Софьи Лена наотрез отказалась. Пришел муж тети Софьи, молчаливый мужичок по имени Василий, растопил печь и приладил дверь, чтобы ее можно было закрывать. К вечеру, когда комната была вымыта и заблестели старые деревянные полы, на печи в ведрах уже грелась вода, на столе появилась банка с толстой хозяйственной свечой, которая горела медленно, потрескивая. Тетя Софья натащила старых одеял и застелила ими лавку. Приладили рукомойник. Кирилл от колодца принес половину ведра воды – больше поднять он не смог. Спать Кирилл лег поздно вечером, поужинав голубцами тети Софьи и апельсином, который он чистил не спеша, со знанием дела. От усталости, свежего воздуха и новых впечатлений он уснул сразу. А Лена, убедившись, что он спит, половину ночи сидела в жарко натопленной комнате за столом и плакала, глядя, как со свечи на дно банки стекают капли расплавленного парафина.
V
На третий день жизни в деревне, когда Кирилл, грохоча ведром, отправился вслед за Василием к колодцу, Софья набралась смелости и спросила:
– Слушай, Ленка, а мужик-то твой где? В смысле муж, отец Кирилла.
– Нет мужа, – спокойно бросила Лена. – Разошлись. И давайте эту тему не поднимать, тетя Софья, тем более при Кирюше, он у меня впечатлительный. Всё спрашивал меня, почему у всех есть папа, а у него нет. Сейчас вроде смирился, не спрашивает.
Со скрипом открылась дверь и, на ходу разуваясь и громко сопя, Кирилл втащил ведро, наполовину заполненное холодной колодезной водой.
– Мам, я воды принес.
– Молодец, Кирюша, отдохни немного, – ответила Лена, надеясь только на то, что тетя Софья не станет продолжать начатый разговор, который по