Она будет нашим официальным талисманом.
– Ничего подобного, – сказал Уилл. – Я взял ее всего на неделю.
– Папа сказал, что она от тебя не в восторге, да, мам?
Сейдж обратилась за поддержкой к Мэри, но та, почувствовав, что назревает скандал, спряталась.
Согласно биографии в Инстаграме, Сейдж была «отвязной стервой, которая живет ради острых ощущений».
– Она должна жить с нами, у нас есть сад.
Это звучало вполне разумно. Мэри с мужем и младшей дочерью жили в большом доме, который купили родители Берни перед Второй мировой войной. Когда Ян с Мэри поженились, у него была своя квартира, но Мэри нравилось жить в доме, где прошло ее детство, а Ян хотел, чтобы Мэри была счастлива, и согласился переехать к ним.
Вернувшись из Нью-Йорка, Уилл тоже поселился в семейном гнезде. Его хватило на три месяца. Мэри носилась с ним, как курица с яйцом, Сейдж устраивала истерики или злилась, а с отчимом приходилось вести светские беседы о бескамерной резине и алюминиевых заклепках. Когда появилась возможность переехать в освободившуюся квартиру над магазином, пока он решит, что делать дальше, Уилл чуть не прослезился от радости.
Он все еще не знал, что будет делать дальше, но точно не собирался отдавать Флору Сейдж – ее саму еще нужно воспитывать.
– Пользуйся моментом, потому что в понедельник Флора возвращается к законной хозяйке, и я считаю часы, – сказал он.
Флора, в очередной раз проделавшая свой трюк, бросила на него укоризненный взгляд.
Час спустя, когда магазин закрылся и все разошлись, Уилл повел Флору наверх. Как только он отстегнул поводок, собака устремилась в гостиную – явно чтобы спрятаться под стол. Массируя рукой затекшую шею, Уилл последовал за ней. Боль не отпускала. Он налил свежей воды в миску для хлопьев, которую отдал Флоре во временное пользование, и решил, что собака не голодна – в гостях наелась. Заварив чай, он опустился на диван.
Надо как-то убить вечер. После возвращения из Нью-Йорка Уилл ни с кем не общался, кроме родственников. Он не поддерживал связи с одноклассниками или однокашниками из университета. Всегда предпочитал смотреть в будущее, а не в прошлое. Да только Масуэлл-Хилл – не Манхэттен, где можно заводить ни к чему не обязывающие знакомства. Он записался в спортзал – ради поддержания формы, а не для того, чтобы найти приятелей, с которыми можно коротать вечера в баре.
Хотя Уилл не страдал от одиночества – в такой семейке это невозможно, в этом году проводил много времени наедине с собой.
Его размышления прервало знакомое цоканье когтей по деревянному полу.
– Мы ведь только что гуляли, – сказал он показавшейся из-под стола Флоре. – Ты сделала все, что нужно, десять минут назад.
И тут ему в голову пришла ужасная мысль.
– А может, эта печень расстроила тебе желудок?
Собака подошла ближе. Уилл осторожно, чтобы не напугать ее, спустил ноги с дивана и встал. Флора запрыгнула на диван и улеглась на его место.
– Тебе нельзя на диван, – мягко объяснил