убрала кровать свою прыгучую и открыла шкаф.
– Как печенька?
– Меньше.
Адам озадаченно почесал нос, разглядывая две совсем невысокие стопки с одеждой на полках.
Достав компактный чемодан, Ася прицельно швырнула в него мешок с бельем и переложила туда стопки.
– Как горошина?
– Меньше.
– Еще меньше?
Она кинула в Димдима линейкой.
– Отмеряй четыре миллиметра, умник. Это и есть мой ребенок.
– Это даже не ребенок. Это наногном, – разочарованно воскликнул он.
Ася добавила к стопкам ворох нижнего белья, кинула в чемодан кроссовки, положила сверху ноутбук, планшет и читалку, сгребла туда же парочку кремов со стола и оглядела свою конурку.
– Посуда, – воскликнула она.
Адам, завороженный самыми стремительными сборами, которые он только видел в своей жизни, следил за ней глазами.
Он даже на дачу к друзьям собирается дольше!
– У вас всего одна тарелка и одна кружка? – не выдержал он.
– Я живу одна, – Ася положила свою посуду в небольшую кастрюльку, открыла мини-холодильник, извлекла оттуда банку зеленого горошка и тоже положила ее в кастрюлю. Почесала нос, раздумывая о чем-то. – Сколько, по-вашему, посуды мне нужно?
– Раньше я ел из одноразовой, – встрял Димдим, Ева навела столько беспорядка на его голове, что казалось, что там свили гнездо вороны, – но потом Ася начала спасать планету от экологии, и теперь мы едим по очереди.
– Но как может быть, чтобы у взрослого человека все вещи поместились в один чемодан? – не унимался Адам.
– В два чемодана, – поправила его Ася. – Есть еще один, с зимней одеждой.
– Сколько вам лет? – ляпнул Адам и тут же прикусил себе язык. Он четко помнил, что нельзя спрашивать женщин про возраст и вес, а и того, и другого у его новой няни явно было в избытке. Но она только насмешливо прищурилась.
– Мне тридцать три, – без колебаний ответила она. – Есть еще вопросы?
– Да, – быстро сказал он, обрадовавшись тому, что она не обиделась. – Татуировка на вашей спине. Что там?
– Осиновый кол.
– Осиновый кол? – он моргнул. – Но зачем?
– От вампиров, – спокойно объяснила она. – Снимите, пожалуйста, чемодан с антресолей.
Он покорно выполнил эту просьбу. Ася меж тем застегнула тот чемодан, куда укладывала вещи, и огляделась по сторонам.
– Готово, – объявила она. – Я вся ваша. В трудовом смысле.
Это была любовь с первого взгляда, в которую Ася никогда не верила.
Возможно, все дело в обычных гормонах. Они усиливали эмоции.
Или в ней просыпался материнский инстинкт.
Но эти темные глаза, и волнистые волосы, и очаровательные щечки, и доверчивый кулачок, сжимающий ее штаны, – все это просто не оставило ей ни единого шанса.
Ева смотрела на нее просто и открыто и, когда Ася протянула ей руки, охотно потянулась навстречу. В молчании этого ребенка, в ее невозможном для этого возраста спокойствии таилось огромное детское горе, и кудряшка инстинктивно