буйнопомешанному человеку. Неужели хоть кто-то из соплеменников ему поверил? Неужели он сумел хоть что-нибудь изменить?
– Ты сам признался в том, что нас предал, – подытожил Кан-Паар. – Ты нарушил Договор, ты убил своего собрата по поколению и ты рассказал человеку, каким образом можно нас покорить. Ты требовал справедливости. Да будет так.
Тен-Сун тихонько повернулся и посмотрел на ниши, из которых за происходящим наблюдало Первое поколение.
«Может быть… они увидят, что я говорю правду. Может, мои слова потрясут их и они поймут, что мы должны служить Вин, а не сидеть в этих пещерах и ждать, пока миру над нашими головами придет конец…»
Но ничего не произошло. Никто не двинулся, не издал ни звука. Временами Тен-Сун спрашивал себя, есть ли там, наверху, еще кто-то живой. Он уже несколько веков не разговаривал ни с кем из Первого поколения – они общались только со Вторыми.
Если они все еще были живы, ни один из них не воспользовался возможностью поступить милосердно по отношению к Тен-Суну.
Кан-Паар улыбнулся:
– Первое поколение проигнорировало твои мольбы, Третий. Поэтому вершить правосудие от их имени будем мы, Второе поколение. Их слуги. Твой приговор будет провозглашен через месяц.
«Месяц? Но почему?»
Так или иначе, все кончено. Тен-Сун со вздохом склонил голову. Он сказал то, что должен был сказать. Теперь кандра знали, что их Тайна больше таковой не являлась. Вторые не сумели скрыть этот факт. Возможно, его речь заставит соплеменников действовать.
Но сам Тен-Сун об этом никогда уже не узнает.
Очевидно, что Рашек передвинул Источник Вознесения.
Это было очень разумно с его стороны – возможно, разумнее всего остального. Он знал, что однажды сила вернется в Источник, потому что сила, при помощи которой был создан весь мир, просто так не заканчивается. Ее можно использовать, и тогда она истощается, но потом запасы обязательно будут восполнены.
Зная, что от слухов и сказок просто так не избавиться, Рашек изменил саму мировую географию. Он поместил горы в той части, которая стала севером, и нарек эту местность Террисом. Потом превратил свою настоящую родину в равнину и построил там столицу.
Он воздвиг дворец над комнатой в его основании – комнатой, где мог предаваться размышлениям; комнатой, которая являлась точной копией его старой лачуги в Террисе. Это было убежище, созданное за несколько секунд до того, как его сила закончилась.
12
– Я беспокоюсь о нем, Эленд. – Вин сидела на их походной постели.
– О ком? – Эленд отвернулся от зеркала. – О Сэйзеде?
Она кивнула. Когда Эленд проснулся после недолгого сна, Вин уже успела привести себя в порядок, умыться и одеться. Он всегда беспокоился, если она тратила слишком много сил. Однако беспокойство Эленда только усилилось, когда он тоже стал рожденным туманом и понял, что возможности пьютера не безграничны. Металл делал тело сильным, прогоняя утомление,