так же сейчас было бы, как считал Сэйзед, лицемерием. Людям нужна вера, но он, террисийский хранитель, не может ее дать. Он больше никогда не станет учить лжи.
Плеснув в лицо холодной водой из таза, Сэйзед наслаждался приятным контрастом. Капли потекли по щекам и подбородку, стирая пятна сажи. Он вытерся чистым полотенцем и достал бритву и зеркало, чтобы как следует побрить голову.
– Почему ты продолжаешь это делать? – внезапно спросил чей-то голос.
Сэйзед повернулся. Лишь несколько секунд назад палатка, отведенная ему в лагере, была пуста.
– Леди Вин, – улыбнулся террисиец.
Она скрестила руки и вскинула бровь. Вин всегда двигалась бесшумно, однако в последнее время довела это умение до совершенства. Внутрь палатки она проникла без единого шороха. Как и обычно, Вин была одета по-мужски – в рубашку и брюки, – но отросшие до плеч черные как вороново крыло волосы придавали ей более женственный вид. В прежние времена Вин не ходила, а кралась, редко смотрела людям в глаза. По-прежнему оставаясь незаметной, тихой, худенькой и хрупкой, теперь она всегда смотрела прямо в глаза.
Огромная разница.
– Генерал Дему сказал, что вы отдыхаете, леди Вин.
– Дему не настолько глуп, чтобы позволить мне проспать твое прибытие.
Сэйзед спрятал улыбку, потом взмахом руки предложил ей сесть в кресло.
– Можешь продолжать бриться, – разрешила Вин. – Все в порядке.
– Пожалуйста. – Сэйзед снова указал на кресло.
Вин со вздохом села:
– Ты так и не ответил на мой вопрос, Сэйз. Почему ты продолжаешь носить одеяния дворецкого? Почему, по обычаю террисийских слуг, бреешь голову? Почему боишься показать непочтительность, бреясь в моем присутствии? Ты больше не слуга.
Террисиец опустился в кресло напротив:
– Я не уверен, что понимаю, кто я такой, леди Вин.
Стены палатки захлопали от легкого ветра, немного пепла задуло сквозь оставленный незавязанным полог.
– Ты Сэйзед, – нахмурилась Вин.
– Верховный посол императора Венчера.
– Нет. Это то, чем ты занимаешься, но не то, кем являешься.
– И кем же тогда я являюсь?
– Сэйзедом, – повторила Вин. – Хранителем из Терриса.
– Хранителем, который больше не носит свою метапамять?
Вин бросила взгляд на сундук в углу. Там лежала медная метапамять Сэйзеда – ферухимическое хранилище, заполненное сведениями о религиях, историями, преданиями и легендами давно сгинувших народов. Этими запасами было необходимо с кем-то делиться, их было необходимо пополнять.
– Боюсь, я стал очень себялюбивым человеком, – признался Сэйзед.
– Глупости! – отрезала Вин. – Ты всю жизнь служил другим людям. Я не знаю никого, кто был бы менее себялюбивым, чем ты.
– Ценю ваши чувства, но вынужден возразить. Леди Вин, нам всем не привыкать к печали. По-моему, вы знаете лучше кого бы то ни было, насколько