мне тоже пора отдохнуть.
В эту ночь я устроилась на другой половине постели, чувствуя себя странно от того, как прошел этот вечер с Алекто. Подобного не было никогда прежде. Кажется, и она ощущала от этого растерянность.
Наконец, мысли начали мешаться, и на границе сна и яви мелькнули золотистые волосы, вспыхнули белые глаза.
– Я тебе ее не отдам, – прошептала я, прежде чем провалиться в сон.
Глава 5
Мы провели на постоялом дворе еще двое суток, пока Алекто окончательно не оправилась. Люди продолжали путь хмурые. Случившееся, как я и распорядилась, не обсуждали, но порой я ловила на лицах задумчивые выражения или перехватывала взгляды, которые они обращали друг на друга или на Алекто. Пять раненых рыцарей – уже не раненых – нагнали нас. Они помнили лишь, что почувствовали себя значительно лучше и смогли сделать это. Однако их почти затянувшиеся раны вызывали у товарищей не радость, а вопросы.
– Миледи, – раздался голос Алекто, и я опустила занавеску, прикрывавшую окно повозки. – Вы сказали, что сэр Вебрандт расправился с теми людьми… – Она поежилась, но продолжила: – Но как? Ведь последнее, что я помню, – это то, как нас окружили, и тех людей было гораздо больше, а мы явно отступали.
– Волки… – подал голос менестрель, и я метнула в него такой взгляд, что он поперхнулся.
Даже струны виелы звякнули, словно сжавшись от страха.
– Опыт, – повернулась я к Алекто. – У сэра Вебрандта есть опыт в подобных делах.
Она снова приподняла занавеску и посмотрела на скакавшего неподалеку рыцаря, оставившего дома четырех дочерей и, быть может, сейчас размышлявшего, не ждет ли оставшаяся дома в тягости супруга пятым долгожданного сына.
– А что вы имели в виду, говоря о волках? – посмотрела она на менестреля. – Те, что нас преследовали, ведь уже давно не показываются…
Мужчина покосился на меня. Я ответила холодным выражением. Я сделала все возможное, чтобы разъединить в сознании людей нападение волков и приступ Алекто, но не была уверена, что запрет на обсуждение случившегося сумел с этим справиться.
– Я имел в виду песню о волках, миледи, – прокашлялся он. – Хотите исполню? Через два куплета Алекто его остановила. Песня явно была состряпана на ходу и не отличалась ни благозвучием, ни складностью.
– А что имели в виду рыцари свиты на привале, говоря о «тварях», унесших души разбойников, и…
– Прекрати, Алекто!
Она сверкнула глазами.
– Кажется, я не спросила ничего особенного.
– Ты докучаешь своими вопросами.
– Их было всего три. И сегодня вас все приводит в раздражение. А еще…
Внезапно раздалось шипение. Все мы посмотрели на вульписа, который прыгнул мне на колени и теперь, вздыбив шерсть, скалился на Алекто.
Она потянулась было к нему, но Хруст щелкнул зубами, и Алекто отдернула пальцы.
– Значит, и ты теперь против меня! – выдвинула челюсть она, и в полутьме повозки ее глаза словно бы стали наливаться белизной. Где-то на дереве заухал филин. Сердце