снова донесся счастливый возглас одного из пажей, и Эли помрачнел.
– Может, и зря мы взяли этих пажей на воспитание, – обернулась я к Рогиру. – Полгода у нас пока никак не улучшили их манер.
– Такова традиция, – откликнулся он, ковырнув драгоценный камень на кубке, куда сегодня налили лекарственное питье вместо вина. – Мы, как сеньоры, обязаны брать на обучение детей вассалов.
Я повернулась к Алекто. Та стояла с непроницаемым лицом, но изредка в глазах вспыхивало затаенное любопытство, когда она следила за ловкими руками портнихи.
– Хочу платье вот такого цвета, – ткнула она в бордовую ленту.
– Алекто, вы же знаете, что наши цвета чернь с серебром, – заметила я.
Позади крякнули: цвета на гербе Рогира – бордовый с желтым, но при заключении брака я не стала сдваивать герб.
Наконец, закончив дело, портнихи удалились. Я заказала два платья того же фасона, что было на мне: черное с минимальной проймой.
Вскоре в комнате остались только я и Хольга.
– Не верится, что мы туда поедем, – произнесла я, стоя возле окна и глядя во двор.
Рядом мелькнул рыжий мех, подернутый серебристыми волосками. Пристроившись на подоконнике, вульпис свернулся кольцом. Эли уже носился с пажами, больше дурачась, нежели тренируясь на мечах.
– Вам, должно быть, хочется оказаться среди леди вашего круга, – отозвалась жена управляющего, поправляя на мне шаль.
– Едва ли среди тех леди есть кто-то моего круга, – обронила я, думая об Омоде.
Какой будет эта встреча? Как он проводит дни? О чем думает? Чем живет?
– Тебе тоже стоит заказать что-то вроде шапочки. – Опустила я взгляд на вульписа, проведя пальцем по его макушке, где шерсть росла короче.
Хруст фыркнул и, соскочив с подоконника, направился к двери.
– А как же королева? Вы ведь были когда-то знакомы в ее бытность принцессой?
– Да. Были, – коротко бросила я, отворачиваясь от окна. – Кстати, в мое отсутствие пусть твой сын Туэйн поможет Якобу с управлением.
Лицо Хольги вспыхнуло от счастья.
– Благодарю, госпожа!
– Надеюсь, все уже в рабочей комнате?
– Должны быть, миледи.
– Хорошо.
Когда я вошла в рабочую комнату, женщины встали и поклонились. Алекто, только что с улыбкой болтавшая с одной из них, поджала губы.
Поздоровавшись, я прошла к своему месту и взялась за вышивку.
– Все могут вернуться к работе.
Женщины снова уселись, и вскоре комнату наполнило жужжание прядильных инструментов и мельтешение игл.
В положенное время я поднялась.
– Алекто, идемте со мной.
Она отложила рукоделие и тоже встала.
– Начнем, – повернулась я к ней, когда мы оказались в комнате, предварявшей нашу с Рогиром спальню.
Она обреченно выдохнула.
– Что это? – потянулась я к ее виску, где виднелась подживающая ссадина. – Вы ударились?
– Пустяк, – дернула головой Алекто, уклоняясь, и первой выхватила один из пузырьков.
Мгновение