на постель. Мышцы еще ныли от недавнего напряжения. В какой-то момент ей показалось, что подступает то самое – превращение, – и ее захлестнула паника вперемежку с надеждой. Но потом это отступило, и осталась только слабость.
Алекто со злостью ударила о комод, и умывальный таз на нем подпрыгнул. Покрывавшие его голубые цветы были уже местами истерты.
Она ущербна, что тут скажешь! В ее возрасте многие девушки замужем, а то и имеют пару-тройку детей, а она даже не прошла инициацию. Она потянулась к шее, где ничего не висело. Мать тоже не носит талисман-покровитель – но это потому, что он ей не нужен.
Алекто в сотый раз представила лицо отца в тот миг, когда ему сообщат о том, что она наконец перекинулась. Наверняка он посвятил бы ей охоту, а то и закатил потом пир, на котором Алекто наконец посмотрела бы на других как равная, с высоко поднятой головой. А вместо этого она смотрит во время занятий на мать, которая с трудом сдерживает разочарование при виде дочери, не могущей сделать простейшую вещь – почувствовать родовой зов крови.
Она перевернулась на спину и уставилась в потолок. Куда приятнее думать о предстоящей поездке. Алекто представила, как появилась бы при дворе в платье того самого бордового оттенка, что показала портнихе, – такой цвет как раз на гербе отца. Как вытянулись бы лица дам и кавалеров, которые бы, расступившись, пропустили ее к королю и шептались бы за спиной о новоприбывшей. А король…
Алекто знала, что он молод и, наверное, хорош собой. Он посмотрел бы на нее, подал руку и…
Тут за окном раздался резкий звук, и Алекто, вскинув голову, увидела сокола. Он парил в воздухе и, казалось, смотрел прямо на нее. Нахмурившись, она поднялась и подошла к окну. Цветные ромбики разбивали птицу на желто-красно-синие части. Алекто почудился внимательный взгляд.
Сокол не был похож ни на одну из птиц отца. Он был крупный, уже немолодой и, очевидно, очень дорогой. Алекто пожалела, что не может открыть створку и протянуть к нему руку.
Раздался стук, и в комнату заглянул Эли.
– К тебе можно?
– Конечно.
– Вот, это тебе. – Приблизившись, он протянул руку.
– Что это? – Алекто с любопытством посмотрела на сжатый кулачок, из которого свисал плетеный шнурок.
Брат разжал пальцы, и Алекто с растерянностью уставилась на кожаный круг, в центре которого был изображен кто-то похожий на ящерицу, у которой блестел красный глаз-камушек.
– Это украшение на шею, какие леди носят, – покраснев, пояснил он. – Мы ведь скоро поедем ко двору, и тебе такое нужно.
– Где ты его взял? – изумилась Алекто, осторожно беря подарок, напоминавший талисман-покровитель.
Она была тронута.
– Сам смастерил, – с гордостью ответил Эли.
– Он чудесен. Поможешь надеть?
Эли с готовностью накинул шнурок на ее опущенную голову.
– Спасибо. – Выпрямившись, Алекто погладила подарок.
Брат просиял.
Опомнившись, она обернулась к окну, но теперь за цветными стеклышками виднелось лишь небо.
– Поможешь мне? –