права на одного ребенка или на нескольких. Она хочет спросить про возраст ребенка, узнать, отдали ли его на попечение в чужую семью или родственникам. Ей хочется знать, что сделала эта мать, случился ли у нее очень плохой день, или плохая неделя, или плохой месяц, или плохая жизнь, правда ли то, в чем ее обвинили, или они вывернули правду наизнанку и преувеличили до размеров патологии.
Она хочет поболтать о слушаниях, сказать кому-нибудь, кто знает в этом толк, о судье Шейле Роджерс, которая сказала:
– Мы вас исправим, миз Лью.
Она удивлена, что у нее не лопнул какой-нибудь сосуд, что она не упала в обморок, что Гаст плакал громче, чем она.
– Мы даем вам возможность поучаствовать в новой программе реабилитации, – сказала судья. – Вы пройдете год наставлений и тренировок. Будете жить в месте переподготовки. С такими же женщинами, как и вы.
Судья сказала, что таков ее, Фриды, выбор.
Чтобы вернуть Гарриет, Фрида должна научиться быть матерью. Она должна продемонстрировать способность к истинным материнским чувствам и привязанности, отточить свои материнские инстинкты, доказать, что ей можно доверять. В следующем ноябре штат решит, достаточно ли она продвинулась. Если нет, то ее лишат материнских прав.
– Вы должны будете пройти наши испытания, – сказала судья.
У судьи Роджерс были седые вьющиеся волосы, пластиковый ободок. Фрида решила, что для судьи это неподходящий, практически оскорбительный аксессуар. Она запомнила родинку рядом с носом судьи, ее голубой шелковый платок. Она помнит, как наблюдала за движениями губ судьи.
Судья почти не дала Рени шанса вставить хоть слово. Адвокат от штата сказал, что нерадивость Фриды выходит за всякие рамки. Полиция представила изобличающий отчет, подтвердила, что безопасность ребенка стояла у нее на втором месте после работы. С ребенком могло произойти что угодно. Кто-нибудь мог похитить Гарриет, надругаться над ней, убить ее.
Люди из Службы защиты ребенка представили описание характера Фриды. Они отметили, что к ней на протяжении шестидесяти дней никто не приходил. Вскоре после начала мониторинга было отмечено резкое уменьшение поступавших ей электронных писем, не связанных с работой, сообщений и телефонных звонков. Несколько раз она, видимо намеренно, оставляла телефон дома.
Они выражали озабоченность касательно ее питания, потери веса, бессонницы. Называли ее поведение непредсказуемым. Первоначальное заявление об усталости, вызванной перегруженностью, не подтверждается ее поведением после происшествия, когда она за одну ночь вычистила дом. Анализ ее высказываний показал наличие чувства обиды и гнева, отсутствие раскаяния, склонность к жалости к себе. Ее эмоциональная ориентация направлена внутрь, а не на ребенка и сообщество.
– Мне не нравится отношение миз Лью, – сказала социальная работница. – Со мной она была упрямой. Раздражительной. С Гарриет – навязчивой.
Социальная работница сказала, что Фрида огрызалась. Что не выполняла