сейчас где?
– По Волжскому идем в сторону площади Революции.
– И это замечательно! Вам даже машина не потребуется. В «Речном» у администратора заберите, пожалуйста, посылочку. Он с понедельника в отпуск уходит, а передать может только лично в руки по моему звонку.
– Будем там через пять минут. Все сделаю, не волнуйтесь, Альберт Игоревич.
– О! Нижайше благодарю вас, голубчик, – откланялся Бескрайних.
– Где это мы будем, через пять минут? – Дана поджала губы.
– В «Речной» заскочим.
– Не хочу в «Речной», хочу у сцены хорошие места занять.
– Не думаю, что мы надолго задержимся, выполняя просьбу почтенного человека.
Дана остановилась, скинула с плеч футляр:
– Тогда тебе придется тащить мой домик: улитка выдохлась. – И добавила хныкающим голосом: – Ну, папочка, пожалуйста.
Дмитрий взял саксофон:
– Пошли побыстрее.
– И чур, в кафешку на втором этаже зайдем: я хочу брауни, панакоту и облепиховый чай.
– А как же хорошие места́ у сцены?
– Я все успею.
– А что насчет сладкого? Согласись: есть его в таких количествах – явный перебор.
– Неправда: в таких количествах оно придаст мне силы, и я снова смогу нести свой сакс.
Дмитрий остановился:
– В кого у тебя только так язык подвешен?
– Ты же сам всегда говоришь, что я – твоя дочь.
– Сдаюсь, – засмеялся Дмитрий, – так уж и быть: будет тебе панакота, но без брауни.
***
– Еще кофе?
Дарья вздрогнула. Перед ней склонился официант.
– Кофе? – переспросила, плотнее запахнув на груди шелковый палантин. – Лучше чай. Погорячей, пожалуйста.
– Минуту, – официант собрал пустые чашки на поднос и скрылся за барной стойкой.
Дарья взглянула на часы:
«Сергей Васильевич уже на месте, – и улыбнулась, вспомнив удивленное лицо дирижера, когда он осматривал ее джинсы с поперечными прорезями на коленках, футболку с принтом подмигивающего Петра Ильича Чайковского и легкомысленные сандалии. – Маэстро можно понять: затея с трех репетиций исполнить второй Концерт Рахманинова2 попахивала авантюрой».
– Надеюсь, все у нас получится именно так, как расписал мне Альберт Игоревич. Я, конечно же, сильно рискую… – дирижер запнулся и повернулся к музыкантам, словно искал у них поддержки: – День города уже через неделю; на площади соберется, так сказать, весь Кинешемский бомонд, а тут такое.
Дарья уверенным жестом достала из папки склеенные скотчем ноты:
– Сергей Васильевич, не волнуйтесь, все будет хорошо: нас же сам Рахманинов3 благословил.
Со стороны виолончелистов послышался басовитый смешок:
– Браво, зачетная шутка.
Немолодая первая скрипка прыснула, прикрыв рот рукой. Дирижер строго посмотрел на оркестрантов и перевел взгляд на Дарью:
– Что вы имеете в виду?
– Всего лишь ваши имя и отчество, – Дарья села, подкрутила ручки у банкетки,