его природными данными нет смысла чересчур утруждаться заботой об одежде, обуви, волосах, голосе и жестах. Всё должно быть хорошо на девяносто процентов по шкале любого модного бюро, продающего автоматические обзоры. Девяносто процентов – выше не надо: только время терять. Но были у Элеша два пункта, где он не шел на компромиссы. Первым пунктом были руки, а точнее пальцы, а точнее ногти. Здесь он доводил красоту до девяносто девяти процентов и с меньшим показателем не выходил из дома. Ёля шутила по поводу его страсти к ногтям и однажды спросила с притворным испугом:
– Зайчик, успокой меня: если будет пожар, ты, надеюсь, выбежишь с плохими ногтями?
Элеш в ответ напустил на лицо шуточную угрюмость и разъяснил свои принципы на этот счет:
– Ёлочка, я подхвачу тебя на руки и вынесу хоть вообще безо всего. Но если буду один, то, извини, сперва ногти.
Они любили такие шутки, полагая пожары вещью небывалой, но мы, как люди пожившие, заметим, что бывают пожары, из которых не выбежишь.
Ногти он делал с помощью приборчика "Легенда", стоявшего в углу на полке. Насколько хорош этот прибор, мы не можем уверенно доложить, но во всяком случае он делал свое дело, занимал мало места и экономил Элешу те деньги, которые иначе ушли бы на услуги второидов. Экономия была не большая, но приятная сердцу. Ёля тоже иногда доверяла "Легенде" свои миниатюрные пальчики, но отрицала этот факт, потому что знала гигиенические причуды мужа и была уверена, что, сознайся она, он купит вторую "Легенду" и будет внутренне переживать о лишних тратах, хоть и попытается скрыть. Со своей стороны, Элеш тихо подозревал жену в нелегальных подходах к его приборчику, но ничего не мог доказать: Ёля для отвода глаз держала в доме ручные инструменты для ухода за ногтями и иногда демонстративно пользовалась ими, когда муж был дома.
Вторым пунктом непримиримости были визитные принадлежности. Не такая редкая болезнь среди людей, полагающих себя культурными, а мы несомненно ведем речь о людях культурных, и можем заверить, что других на пространстве нашего рассказа не появится. Элеш принадлежал к той категории страстников, которые почти полностью отринают от визитных карточек функцию социальную и сосредотачивают взор на эстетической стороне дела. Ему не нравились ни вычурные карточки, так много говорящие об их владельце, ни нарочито скромные, намекающие на принадлежность ко властным кругам, хоть не всегда это правда; он любил золотую середину, нашел ее сам и не отклонялся уже двенадцать лет. Его визитки были строго черные, без окаёмки, длиннее обычного и с еле заметными скруглениями. Текста было четыре строчки: три выдавлены мелким шрифтом и серым, но не скучным цветом, и одна крупными ярко-белыми буквами без намека на блеск. В первой строке: "господин"; других официальных обращений к себе он не признавал. Во второй: белым, крупно "Элеш Маслов" с двумя вежливыми ударными точками под "Э" и "а", чтобы не путали и сразу запоминали правильно. Второе имя, Михаил, данное дедом, он не указывал и никому не говорил, потому что полагал его неподходящим