неуклонно и неизменно каждое перенесенное страдание так же автоматически и бесстрастно, как самопишущий термограф отмечает градусы тепла и мороза.
– Вот я только, кажется, ввел дядюшку в лишний расход, – засмеялся ІОрий, – никак размахов больших получить не удается: вот видите, все тянется прямая линия или так себе чуть колеблется, – вероятно, из-за несварения желудка или недосланной ночи. Впрочем, нет… один раз поря-, дочно размахалось перо, – болели зубы…
– Ну, если вспомнишь получше, то найдется кое-что и кроме зубной боли, – усмехнулся Морев.
Юрий вспыхнул, на минуту смешался, но сейчас же добродушно засмеялся.
– Да, глупости… Понимаете ли, отвергнутая любовь и все такое прочее. Довольно старая история. А все же, правду говоря, удивительно видеть это разворачивание собственной души на ленте прибора, у себя же на глазах… Вот не угодно ли?
Он снял с полки одну из намотанных, видимо старых, катушек с надписью «1935 год». Под знаком от 14 до 21 ноября кривая делала большие неровные скачки.
– У Юрия Морева болели зубы… ну, конечно и тому подобное. Подробности неважны.
Мне вспомнилась недавно прочитанная на эту тему статья в университетском ежемесячнике.
– Вероятно, все это имеет связь с излучениями радия и подобных ему элементов, – сказал я: – мне что-то приходилось слышать о том, что наш организм служит местом многообразных радиоактивных процессов.
– Прямой связи мы пока не имеем, – ответил Сергей Павлович: – скорее можно говорить об известном параллелизме между этими явлениями. Дело в том, что, кроме тех колебаний очень большой длины волны, о которых я говорил, действительно есть основание предполагать излучение нашей нервной системой других эманаций, представляющих или электромагнитные волны очень короткой длины, подобные лучам Рентгена или лучам радия, или же потоки электрически заряженных мельчайших частиц, а может быть, то и другое вместе. Обнаружить их пытались еще в начале столетия разные исследователи, например Шарпантье во Франции и доктор Котик – в России. Они воспользовались свойством этих лучей заставлять светиться в темноте экраны, покрытые некоторыми сернистыми соединениями, например, сернистым цинком, кальцием, барием и т. д. Этот отдел я детально не разрабатывал, но кое-что вы сможете увидеть у меня и по этому вопросу; здесь я только усовершенствовал способы работы этих ученых.
С этими словами Сергей Павлович открыл дверь в соседнюю комнату, расположенную в середине здания и лишенную окон. Она была тщательно затемнена и освещалась только рассеянным светом нескольких матовых электрических ламп, зажженным Моревым при нашем входе. Вокруг по стенам висело несколько досок со сложными приспособлениями и шнурами, проведенными к ним от распределительной доски с рядом выключателей.
– Эти экраны, – сказал Морев, – под подвижными затворами-ширмами покрыты различными фосфоресцирующими веществами,