если бы здесь вдруг загудел поезд мать не услышала бы.
Вступая в словесную перепалку с отцом, она всегда погружалась в это дело, словно под воду, с таким неистовым рвением, словно от этого зависело сможет ли она сделать следующий вдох.
Не дозваться и не докричаться. Можно даже уйти, громко хлопнув дверью – заметит, но ничего не скажет. Не может, иначе отец зацепиться за это и начнёт разгонять тему того, что она не может усмотреть за собственным сыном.
Нет, такого поворота событий нам не нужно. Просто молча подумать и это рано или поздно закончиться. В ссоры между родителями ввязываться не стоит, это в последствии примет большие обороты, да ещё и неизбежно придётся выбрать чью-то сторону. А оппонент, конечно же, сразу поставит на тебе клеймо предателя.
Но Эндрю хватало ума не принимать чью бы то ни было сторону.
Сконцентрировавшись на собственном дыхании, чтобы не начать кричать от ненависти к обоим родителям в такие моменты, превращающимся в полных придурков, он отцепился от комода, на котором стояло зеркало и быстро прошёл в комнату.
Кухня располагалась дальше по коридору и дверь была закрыта, так что мать не увидела, как он поднялся по лестнице наверх. Оказавшись в своей комнате, Эндрю без раздумий взял самую большую книгу, стоявшую на окне.
Это была самая толстая из всех имеющихся у него книг, а также она была самой старой. Из-за того, что ей часто пользовался её обладатель название, выведенное золотистыми буквами, практически исчезло с обложки. Как-только книга оказалась у него в руках, Эндрю быстро пролистал её пожелтевшие от старости странички и его взору открылся небольшой тайник с лежавшей в нём пачкой «Мальборо». Взяв из пачки одну сигарету, парень прошёл на балкон.
Первым, что он почувствовал, выйдя на балкон в джинсах и белой рубахе босиком, был холод.
Осень была ему ненавистна, тем-более поздняя осень, когда солнца почти не видно. Ему хотелось бы сейчас чего-нибудь светлого, но эта Россия дала ему только серость, слякоть и злость, скрываемую под маской усталости.
Уже стоя босиком на балконе и смотря на окутанный ночным мраком город, Эндрю поджёг сигарету и со смаком затянулся, тихо закрывая за собой балконную дверь. Ещё только ноябрь, а улицы уже в снегу и холод нападает на тело со всех сторон. Противный снегопад время от времени раздражает своим видом мельтеша за окном… мерзкое ощущение, которое никак нельзя описать. Мерзкое и всё.
Эндрю делал затяжку за затяжкой и думал, чем он может помочь своим родителям.
Глаза его в такие моменты всегда находились в лёгком прищуре со-стороны, больше походящем на надменный взгляд.
Хоть ему и было восемнадцать, он прекрасно понимал многое из того, что пока ещё не касалось его в жизни и того, что является проблемами взрослых. Эндрю с самого детства начал понимать, что мыслит не так, как окружающие его люди.
Он был гораздо умнее и сообразительнее своих сверстников, но никогда не стремился показать это. В этом не было нужды.
Школы