персонал, а гражданская лысая черепушка сразу в глаза бросалась.
Пока коробки, ящики и тюки выгружались, Ярослав стоял в сторонке и наблюдал, как все кусочки встают в свои пазы, выстраивая общую картину его плана по типу древней мозаики. В тот момент Ярослав был похож на злобного гения, инфернально хохочущего и потирающего руки.
Только стоял он молча, чтобы не вызывать подозрений.
Когда водитель и грузчик ушли ставить подписи, а работники – на перекур, служебная дверь осталась открытой, как и в любой другой день. Перед ней стоял грузовик, створки кузова которого, как крылья бабочки, закрывали обзор на вход.
Тот самый шанс, которого дожидался Ярослав. Он скользнул за грузовик и незаметно шмыгнул в открытую дверь, словно тень.
Казалось, Ярослав подошел к финишной прямой. Только вот он совсем не подумал о том, что не знает строение магазина изнутри.
Но этот парень был не из тех, кто бросает дело на полпути и уходит, опустив руки.
Он плавал по коридорам и подсобкам, как рыба в каналах кораллового рифа. Он выживал в незнакомой местности, как единственный уцелевший после крушения самолета выживает в джунглях.
И вдруг Ярослав наткнулся на шкаф, в котором валялась форменная безрукавка.
Вот это была победа.
Как внезапно найденный ящик с сухпайком для выжившего.
Целый месяц Ярослав приходил на свою новую работу. Никто не заметил подвоха. Он жил по расписанию магазина, которое заучил наизусть. Ни у кого не возникало вопросов: Ярослав стал безмолвным монахом, выполняющим свой долг так безропотно и кротко, как будто читал молитву.
Это было иронично, если участь, что отец Ярослава – батюшка.
Я видел его всего раз, когда мы учились в последнем классе школы. Ярослав хотел стрясти со своего предка денег, а я пошел за компанию.
Отец Отец тогда говорил своему нерадивому сыну:
– Только это тебя и увлекает: разврат. Разврат и краткосрочные удовольствия.
Когда-то я спросил у Ярослава, почему его отец принял сан. А Ярослав пожал плечами и ответил:
– Делать было больше нечего.
Хорошо, когда у людей находится занятие поинтереснее, чем разрушать семейные устои.
В магазине Ярославу не платили, но и работать туда он пошел не ради зарплаты. Он даже не проработал там полный месяц, после которого ему, по идее, должны были заплатить. Он делал это по доброй воле и лишь время от времени брал оплату продуктами со склада.
Сам себе Ярослав платил по-божески.
И в один момент Ярослав просто не пришел в магазин. Уволился.
Он до сих пор не знает, хватились ли его.
После этого Ярослав оперативно отрастил волосы до ежа и сбрил бороду. Теперь он ходит в тот магазин как обычный покупатель, а на голове уже красуется грива почти до плеч.
Когда Ярослав рассказал мне эту историю, я не знал, что и думать. Разумеется, Ярослава я невольно зауважал, но меня не отпускала одна деталь: никто его