нет – с!
– А ты получше вспомни, любезный! – развязно молвил Перекатов, бросая на стол гривенник.
Половой ловко ухватил монету и скромно воздел карие очи к расписному потолку.
– Знаем Павла Михайловича Третьякова, который картины собирает. И брата его Сергея Михайловича приходилось видать. И Савву Иваныча Мамонтова…
– Ты по делу говори, братец! А сам не знаешь, так поспрашивай других работничков, – тоном заправского сыщика напутствовал полового Перекатов.
– Нам Егор Третьяков надобен, – уныло повторила я. – Торговый человек из Тобольской губернии. Из Сибири, понимаете?
– О таком не слыхали-с. Прощения просим – с! Ежели кто из наших его обслуживал, тотчас узнаю и доложу-с.
– Уж будь проворен!
Грустные мысли о пропавшем дедушке несколько перебили мой аппетит, но глядя с каким наслаждением Сергей Петрович лакомится розовыми ломтиками семги и бутербродами с паюсной икрой, я несколько воспряла духом.
Желая окончательно развлечь меня, Перекатов посоветовал заказать пианиста. Что ж фортепьяно будет пустовать? Я опрометчиво согласилась. А потом запоздало представила, что человек будет играть-стараться, пока мы, этакие господа, буженину трескаем под красное вино.
Но в комнату уже явился сутулый мужчина с бледным надменным лицом, припухшими синими веками, в помятом фраке, из ворота и рукавов которого выглядывала несвежая рубашка. Поклонился нам, не глядя, и важно сел за инструмент. Я не большой знаток музыки, но звуки фортепьяно звучали резко и грубовато.
– Потише, милейший! – попросил Сергей Петрович.
Пианист обернулся к нам, выпятил нижнюю губу и вдруг вскочил с места.
– Ну, ты и жук, Перекатов! – визгливо вскричал он. – Намедни врал, что с хлеба на воду перебиваешься, за квартиру нечем платить, а сам водишь арфисточек по кабинетам, шампанским угощаешь.
Сергей Петрович густо покраснел, скомкал в ладошке салфетку и ломающимся голосом произнес:
– Попрошу даму не впутывать в наши дела!
– Ах, даму! Je vous présente mes excuses, – ядовито проскрипел музыкант, бесцеремонно подсаживаясь к нашему столу.
Обругал или извинился – хрен поймешь, я по-французски знаю всего пару расхожих фраз. Впрочем, с немецким и английским такая же ситуация. Да-а, дама из меня не ахти при таком раскладе.
– Алена Дмитриевна, прошу меня простить. Мы с господином Самарским должны удалиться для приватного разговора, – Перекатов поднялся со стула, изящным жестом приглашая музыканта к двери.
– Вот уж дудки! Сначала наемся за твой счет. Или вернее за свой. Когда долг отдашь, Перекатов? – буркнул тот, засовывая в рот кусочек красной рыбы, свернутый в скользкую трубочку.
– Charmant!
Еще и пальцы облизал с причмоком. Точно, голодный.
– Сколько же задолжал вам Сергей Петрович? – мягко спросила я.
– Самую малость, барышня! – издевательски продолжал Самарский. – Три «зелененьких» да