Нарядов я себе еще прикупила, тонкого белья и расшитых сумочек. Короче говоря, отвела душу.
И правда, великое женское удовольствие с шиком зайти в ювелирный салон и не спеша разглядывать разложенные на красном бархате серьги, крестики, колечки, перстни, диадемы, колье, бусы белого, черного и розового жемчуга.
Благосклонно выслушивать вежливые пояснения приказчиков.
– Осмелюсь обратить ваше внимание, сударыня… Кольцо старинное с изумрудом, россыпь бриллиантиков по краям-с. А это подвеска с александритом, вы верно знаете, что камень назван так в честь императора Российского престола. Желаете примерить?
– Нет, лучше покажите тот браслет в египетском стиле! Какой насыщенный цвет…
– Лазурит, сударыня, в Европе его почитают за камень любви – с. Приносит удачу в делах амурных и навевает высокие помыслы. Недаром колонны иконостаса Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге сделаны из бадахшанского лазурита, который еще царица Екатерина Вторая приобрела по цене фунт серебра за фунт камня.
Далее элегантный черноусый приказчик поведал нам историю открытия топазов на Урале и рубиновые страсти в Африке. Пока меня убаюкивали сказками, Сергей Петрович пил кофей за столиком и читал газету.
Я придирчиво осмотрела витрины и, наконец, выбрала себе несколько дорогих изящных вещиц, которые в любую эпоху не потеряли бы актуальности.
Ближе к обеду воскресного дня, нагруженные коробками и свертками, мы вернулись в сонную заводь Замоскворечья. Двор Ляпуновой изрядно раскис под мартовским солнцем и потому Федор с Васей застилали его свежими досками. На одной из них я чуть не оступилась, пришлось Васе топор бросить и меня за локоток поддержать.
А впереди-то лужа… Я растерялась ненадолго, Вася подхватил меня за талию и одним взмахом вместе с пакетами перенес на сухое. Успела только длинные опущенные ресницы заметить да поджатые обветренные губы.
Мальчишка совсем, едва усики пробиваются. Наверно, и целоваться не умеет. Взяло меня озорство. Я на цыпочки поднялась и чмокнула Васю в щеку.
– Ох, спасибо, выручил!
– Да не за что, барыня, – смутился он, краснея как маков цвет.
А сзади уже Федор подбадривал густым тенорком:
– Ты Васятка не робей, будут ночи веселей!
Перекатов только досадливо сопел, прижимая к груди саквояж с подарками.
– Догоняйте, Сергей Петрович! – весело вскричала я, забегая на крыльцо.
Весь мир хотелось обнять, до того кровь разгорелась.
– Ольга Карповна, миленькая, здравствуйте! От дедушки моего Егора Семеныча не было ли вестей?
– Удивляете меня, Алена Дмитриевна! – нараспев протянула та. – Я и вас-то со вчерашней ночи не жду. Ну, да, я в няньки не нанималась, мне бы вовремя за комнату платили, а дальше своя голова на плечах. Гуляйте, где вздумается…
– И с кем сердечко велит! – хихикнула из-за плеча Ляпуновой