которая проходила в Константинополе с 1816 по 1821 г. «Мы уступаем перед железной необходимостью, – заявил реисэфенди представителям западных держав. – На примере того, как Россия с нами поступила, пусть европейские державы увидят, что им рано или поздно предстоит; особенно пусть Австрия задумается, можно ли равнодушно смотреть, как Россия тянется к княжествам и Сербии и диктует законы своему соседу»[125].
Еще в Аккермане Александр Иванович Рибопьер получил указание Российского МИД выехать в Константинополь и приступить к обязанностям российского посланника. Продолжая политику предшественников, он должен был добиться реализации заключенной конвенции. В инструкции, полученной Рибопьером, подчеркивалось, что русская дипломатия испытывает особую ответственность за судьбу сербов, полностью доверивших ее России[126]. Таким образом, Рибопьеру вменялось в обязанность продолжить дело, начатое Строгановым. Следует, правда, заметить, что Александр Иванович Рибопьер представлял собой совсем иной тип дипломата. Он был сыном выходца из Швейцарии, приехавшего служить Екатерине II. Выросший в непосредственной близости ко двору, Александр Иванович вполне усвоил куртуазные манеры. Казалось, скучные служебные дела не слишком занимают светского вельможу. Однако следует отдать ему должное – с его прибытием в Константинополь сербы нашли в лице российского представителя преданного помощника и заступника.
По прибытии в турецкую столицу Рибопьер запросил Порту о том, что делается для практического исполнения условий Аккерманской конвенции, и выразил желание, чтобы османские власти поскорее предоставили Сербии долгожданный хатт-и шериф[127]. Затем последовал ряд нот по сербскому во просу. Как и прежний посланник, Рибопьер взял на себя труд по руководству сербскими депутациями в Константинополе, а также по корректировке сербских требований к Порте, изложенных ими в ряде документов. Посланник столкнулся с прежней проблемой – Милош настаивал прежде всего на утверждении себя наследственным князем Сербии. Рибопьер отказался выдвигать перед Портой это условие, опираясь на нежелание российского правительства отдавать всю власть в руки авантюрно настроенного лидера. К тому же это требование не содержалось ни в одном из русско-турецких документов, что позволяло России, как и Порте, говорить о неправомерности выдвигаемых претензий. Одной из важных сторон деятельности Рибопьера по сербскому вопросу было составление им ряда документов, послуживших основой для новой сербской программы освобождения.
В конце августа 1827 г. посланник отправил сербам два документа, в которых излагал свои взгляды относительно выдвигаемых ими требований. Он подготовил «Записку относительно характера верховной власти в Сербии» и инструкции сербским депутатам. «Записка» была посвящена возвращению округов и требованию объединения податей[128]. Инструкция сербским депутатам состояла из перечисления семи главнейших пунктов, касавшихся