А ты?
– Жду Энгеля, мы сегодня вместе едем на работу.
– Ясненько, – сказала Лис. Слышно ее было нечетко: наверное, придерживала плечом трубку. Или включила громкую связь.
– Увидимся на выходных?
– Конечно. Только завтра я сначала к сестре заеду. А потом обязательно увидимся. Договорились?
Отсрочка. Самая надежная форма отказа.
– Отлично, Лис, – тихо шепнул я в трубку.
– Скучаю…
– Как твое здоровье?
– Неплохо. Немного болит голова…
Лис часто жаловалась на головные боли.
– Что-то случилось?
– Не волнуйся, это давление. Погода, наверное, меняется.
– Таблетку какую-нибудь выпила?
– Я кофе выпила. Давление ведь упало. Напиши мне, как приедешь на работу.
– Хорошо, дорогая.
Я сбросил вызов и включил телевизор. Просмотрел пару сюжетов новостей, пошел на кухню и наконец услышал звонок в дверь. На пороге стоял герр Энгель. У него был очень печальный и потрепанный вид.
– Что-то случилось, комиссар? – спросил я у него.
– Да, Клос. Я устал, и у меня ужасно ноет спина, – он неискренне улыбнулся и зашел внутрь.
– Проходите в гостиную, – пригласил я его. – Кофе, герр Энгель?
– Давай, наливай, не откажусь! – кивнул он, снимая куртку.
Я пошел на кухню и приготовил нам кофе. Ветер гонял траву за окном, качались ветки деревьев, а на небе собирались тучи.
– Как дела у Мелани? – спросил я, неся две полных чашки в руках.
– Скучает по тебе. Уже второй месяц в школе работает. Почему ты перестал заходить в гости? – комиссар сделал глоток кофе, позволив мне ответить.
– Не знаю. Надо зайти, наверное.
Я почесал затылок и тоже принялся за кофе. Энгель сел на диван поудобнее. С минуту мы сидели в тишине, только маятник часов на кухне издавал какой-то звук.
– Эх, помню, мы сидели на этом диване с твоим отцом, Клос, – предался воспоминаниям Энгель. – Кажется, что это было вчера… Мы каждый выходной пили здесь пиво, смотря телевизор. Было же время!
Я печально посмотрел в пол и невольно погрузился в архивы памяти – эти двадцать семь шкафов с папками. По каждому шкафу на один чертов год жизни. Я структурировал свою память еще в школьные годы, увлекшись книгами по психологии. Сначала вел что-то типа дневника: в конце каждого месяца описывал события, произошедшие в моей жизни, и сохранял их в виде текстовых документов на компьютере. Но со временем научился обходиться и без них. Занятия психологией также помогли корректировать воспоминания: я мог делать отдельные из них более яркими, либо же наоборот гасить эмоциональный окрас.
Энгель смотрел на меня так, как будто перед ним сидел вовсе не я, а Тилль. Возможно, он видел во мне частичку отца. И надеялся, что я вырасту таким же, как папа. Более того, Энгель делал меня таким – копией своего друга… Я же не сопротивлялся.
Прогоняя