бесправен, к тому же тебе больно. Ты превращаешься в объект, над которым работают другие люди. Поэтому больница – это сплошной непрекращающийся стресс.
Но вот пришло время переводить меня в палату.
«Вам повезло, что в палате освободилось место, – сказала мне на прощанье медсестра. – А то бы залежались здесь».
По правде говоря, я лучше бы осталась на выходные в реанимации, чем переходить в палату. Здесь все бегают вокруг тебя, а в палате ты становишься уже сам по себе. Ты уже мало кому интересен, и со всеми возникающими трудностями надо справляться самому. А трудности представляет весь процесс жизни, потому что пока нет сил подняться. Я лежачая больная. Начинается процесс борьбы за внимание и помощь нянечек. Завоевываются они довольно просто, старым дедовским способом.
Я лежу в палате. Нас шесть человек. В основном это взрослые, если не сказать пожилые, женщины. Справа от меня молоденькая девушка после аппендицита. Позже я узнаю, что она ординатор в этой же больнице. Девушка стройная, белокурая красавица. К ней приходит мама, такая же стройная и красивая, даже еще лучше. Две русские красавицы, только одна из них в полном расцвете своей среднерусской красоты, а второй еще предстоит расцвести в полную силу.
Напротив меня лежит бабушка. Рядом с ней дежурит сиделка – худенькая молодая женщина с Украины. Для сиделки она слишком много и громко говорит. Но окружающие не сердятся, прощают ей громкие разговоры, потому что у нее трудная судьба. Таня – так зовут сиделку – вьется вокруг своей подопечной: то протирает ее влажной салфеткой, то будит, чтобы покормить, не давая ей спать, то находит еще какое-нибудь занятие. Я завидую, мне тоже хочется внимания и влажную салфетку. Параллельно Таня сидит в телефоне, скачивает и смотрит какой-то шумный фильм чуть ли не со стрельбой на всю палату. Вечером начинает звонить Танина дочка – ученица начальной школы. Дочка проходит суффиксы, на украиньской мове, и они с Таней долго разбираются с суффиксом -чк: черевички, спидничка. Я слышу ридну украиньску мову, и мне становится тепло на сердце. Но Тане не позавидуешь. Дочка чего-то не понимает. Таня возмущается, что-то бестолково объясняет. Дочка плачет.
У Тани вообще тяжелая жизнь. У нее на родине остались двое детей, она разведена с мужем. Кто там за ними присматривает, кажется, старший за младшей. Таня зарабатывает на жизнь. Вечером оказывается, что она и спит тут же в палате на раскладушке рядом со своей подопечной. Таня работает круглые сутки без отдыха, и платят, как потом выяснится, ей совсем не много. На следующий день Таня начинает звонить по телефону и искать себе новую подопечную. Ее бабушку забирают домой, и Таня там больше не нужна.
Муж договаривается, и несколько дней до отъезда Таня помогает мне. Я вижу, как она старается. Бабушку выписывают. На ее место тут же кладут новую больную. Свято место пусто не бывает. Больных очень много, и они постоянно меняются. Новая пациентка тоже лежачая. Очень грузная пожилая женщина. У нее что-то болит, и она не