неподалеку – в комнате за стеной. Шамбеллан все-таки!
Утро началось с ослепительного солнечного луча прямо в глаз. Де Лален выругался, проклиная восточное расположение графских покоев. Побудки еще не играли, но, раз проснулся, пришлось кликать пажа, чтобы подавал умываться.
Выбравшись в замковый двор и всячески потянувшись, он увидел дядьку Уго, который упражнялся с большим мечом. Вокруг бегали куры, обалдевшие от такого буйства, у коновязей холили лошадей, а возле дядьки попирал солому человек в простом суконном дублете в компании еще одного, одетого куда богаче.
– Мессир де Ла Марш! Доброе утро! – поприветствовал Филипп, опознав спину в синем сукне. – И вам доброго утра…
Второй был незнаком, то есть лицо он помнил, но имя к нему никак не удавалось пристегнуть. Полузнакомец был молод и совсем недавно прибился к графскому двору.
– Это ваш тезка, сеньор Ренескюр, новый камергер! – пришел на помощь де Ла Марш, видя затруднение де Лалена.
Солнце еще не осилило замковых стен, во дворе было прохладно, и разговор сложился вполне легкий.
– Сир де Ламье – истинный Ахиллес, – похвалил новый знакомый упражнения Филиппова дядьки.
– Истинный, истинный, если б тот дожил до таких лет, – усмехнулся де Лален.
Ответом были топот, шуршание соломы, покрывавшей землю во дворе, и воинственный свист меча.
– Что же вы так, Филипп! Усердие, достойное всяческого подражания! – это Оливье огорчился из-за неуместной колкости. – Я счастлив, что этот меч будет на нашей стороне.
– Кстати, Уго никакой не сир, потому что не рыцарь, – сообщил де Лален и тут же устыдился собственной гордыни, ведь он по сей день переживал волнительные минуты обряда посвящения.
– Невелика важность! Сталь простого рутюрье разит так же верно, как и сталь рыцаря, мне ли не знать! – отмахнулся Ла Марш, который сам не мог похвастать блистательной фамилией и добился нынешнего высокого положения безо всяких протекций.
– Да уж, ручка у него тяжеленькая… – Филипп невольно почесался, вспомнив частые трепки, что задавал ему дядька при помощи меча, секиры или обычной палки.
– Я верно понял, что этот господин – ваш учитель? – спросил камергер, который был совсем юн – ему вряд ли исполнилось восемнадцать.
– Точно так.
– Жаль, что я в свое время не попал в такие опытные руки.
– Так за чем же дело? Ловите удачу за хвост, пока есть возможность! – Филипп сложил руки рупором. – Эй, Уго! Молодой человек желает взять урок! Не составишь ли ему компанию?
Де Ламье остановился, утер лысину рукавом и сообщил, что он не «эй», а лоботрясу и лентяю неплохо бы и самому взяться за меч. Филипп со смехом сослался на ломоту в спине из-за слишком мягкой перины, а сеньор Ренескюр попробовал вежливо уступить место старшему – Оливье.
– Биться без доспехов – это глупо, – сообщил тот. – Новомодная германская блажь – опасно и бессмысленно. Со всем уважением к вашему искусству, господин де Ламье, ничего личного.
Он