на какую только способна, прежде чем он неторопливо уходит обратно по коридору.
Когда я закрываю за ним дверь, то прислоняю голову к прохладному дереву и делаю глубокий вдох, чтобы прогнать тревогу.
И я молюсь о терпении, потому что что-то подсказывает мне, что оно мне понадобится.
4
Ретт
Ретт: Не хочешь вернуть свою дочь? Я обещаю исправиться.
Кип: Она еще даже не там.
Ретт: Подумай о том, сколько времени ты сэкономишь ей, перезвонив сейчас.
Кип: Нет.
Ретт: Пожалуйста?
Кип: Не пытайся быть вежливым. Тебе это не идет.
Ретт: Отсоси.
Кип: Как, по-твоему, я удерживаю всех твоих спонсоров?
Саммер Хэмилтон подъехала на своем модном внедорожнике, вырядившись в нелепый строгий наряд, как будто она собралась прогуляться по городу, а не появиться на скотоводческом ранчо.
Поэтому я решил не появляться. Может, я и оказался в ловушке с ней, но мне не обязательно должно это нравиться.
А мне и не нравится. Я чертовски ненавижу, когда со мной обращаются как с ребенком или как с тупицей. Или еще хуже, как будто я какой-то преступник. Я надеялся, что сон в моей собственной постели и некоторое время на размышления о том, чтобы смириться с моим новым положением, помогут мне почувствовать себя немного менее подавленно, менее оскорбленно.
Но я все равно чувствую себя отбросом.
Вот почему я здесь вбиваю в землю столбы со своим старшим братом. Устанавливаю новые линии ограждения для некоторых из его лошадей, чтобы быть ближе к его дому, который находится прямо за гребнем большого холма, подальше от того места, где живем мы с отцом. Кейд вытаскивает столб из багажника своего пикапа и с ворчанием перекидывает его через плечо. Он больше всего похож на отца: широкие плечи, коротко подстриженные волосы. Единственное, чего не хватает, – усов. Это то, из-за чего я люблю его донимать, потому что он угрюмый засранец. Все очень просто.
– Когда ты собираешься отрастить усы и стать настоящим стариком Итоном?
Он свирепо смотрит на меня, прежде чем опустить столб и выровнять заостренный конец в нужном месте.
– Не знаю. Когда ты подстрижешь волосы, Рапунцель?
Такое приятное чувство. Такое родное. Выводить Кейда из себя – одно из моих любимых занятий в прошлом. И он такой чертовски ворчливый, что это никогда не перестанет доставлять удовольствие. Он только лает, но не кусается – один из самых милых парней, которых я знаю.
Если не обращать внимания на то, какой он придурок.
Я снимаю кепку и перекидываю волосы через плечо, стараясь не морщиться от укола боли в плече. Или в опухшем колене. Или от ломоты в спине.
Какая из меня Рапунцель? Я больше похож на Шалтая-Болтая.
– Никогда. Как я вытащу принцессу через свое окно?
Он фыркает и хватает прицепной столбостав [13], в то время как я беру на себя удержание столба вертикально.
– Только