лучше, чем две.
– Иногда звезды сходятся. – Я улыбаюсь ему, пока он ведет меня в комнату, где стоит длинный стол, окруженный обычными черными офисными стульями, на одном из которых сидит обычный мужчина. Каштановые, коротко подстриженные волосы. Карие глаза. Серый костюм. Скучающее выражение лица. Ухоженные ногти. Мягкие руки. Городской парень.
Рядом с ним сидит женщина, которая совсем не выглядит обычной. Темно-каштановые волосы, отливающие цветом красного дерева, когда на них попадает солнце, скручены в тугой пучок на макушке. Очки в черной оправе кажутся слишком большими для ее изящного кукольного личика. Почти чрезмерно пухлые губы слегка изогнуты и накрашены розовой помадой, что странным образом делает ее образ цельным и гармоничным.
Ее рубашка цвета слоновой кости застегнута на все пуговицы, кружевная отделка туго обтягивает горло. Руки скрещены на груди в защитном жесте, а сверкающие шоколадные глаза ничего не выражают, когда она оценивающе смотрит на меня поверх очков.
Мне хватает ума не судить о книге по обложке. Но слово «напряженная» мелькает у меня в голове, пока я оцениваю ее в ответ.
– Присаживайся, Ретт. – Кип выдвигает стул на месте прямо напротив женщины и плавно опускается на сиденье рядом с моим, прежде чем сцепить пальцы под подбородком.
Я сажусь на стул и отталкиваюсь от стола, закидывая ногу на колено.
– Хорошо. Отшлепай меня, чтобы я мог пойти домой, Кип. Я устал.
Кип приподнимает бровь и внимательно смотрит на меня.
– Мне не нужно тебя шлепать. Ты официально потерял спонсорство «Дэйри Кинг», и я думаю, что это достаточно плохо.
Я откидываюсь на спинку, и моя шея краснеет. То же самое ощущение, что и в детстве, когда попадаешь в беду. Пропустил комендантский час. Прыгнул с моста с большими детьми, когда не следовало этого делать. Вторгся на ферму Янсенов. Всегда что-то было. Я никогда не был не в беде. Но это совсем другое. Это не детские забавы и игры. Это мой заработок.
– Ты, должно быть, шутишь надо мной.
– Я бы не стал шутить по этому поводу, Ретт. – Стиснув губы, он пожимает плечами. Взгляд говорит: «Я не злюсь, я разочарован». И я ненавижу это различие, потому что в глубине души я терпеть не могу подводить людей. Когда они злятся, это значит, что они заботятся о тебе. Хотят для тебя лучшего. Знают, что ты способен на большее. Когда они так безразличны, это выглядит так, будто бы они ожидали, что ты все испортишь.
Вот почему я всегда говорю, что мне все равно, что люди думают обо мне. Чтобы у них не было возможности заставить меня чувствовать себя так – очевидно, это не работает.
Я ерзаю на своем месте, бросая взгляд на двух других людей в комнате. У парня хватает здравого смысла посмотреть на бумаги перед собой.
Но молодая женщина удерживает мой взгляд. То же самое непоколебимое выражение на ее лице. И почему-то я просто знаю, что она осуждает меня.
Я провожу рукой по рту и прочищаю горло.
– Ну и как нам их вернуть?
Кип откидывается назад с глубоким вздохом,