наук! Сейчас нет ничего важней, чем выдать ее. Тогда в дом придут спокойные времена.
Женщины собирались на полу, разрывали скрепленные листы. Находили в конце раздел «Супружеская реклама». Даниика, сильнее других желающая брака старшей сестры, звонко читала, содрогаясь от удовольствия. Гаури теребила рукой вышивку на лиловом камизе, слушала. Объявления, прячущие обещания. Объявления, похожие на праздничные гирлянды: «без приданого» или «простой брак» (что значило одно и то же).
– Что за раздел ты читаешь? Это не наша каста! – вырывала у внучки газету Мамаджи, увеличивала буквы очками пасынка Яшу.
Объявления – убийцы надежды: «Красивый брахман ищет сотрудника банка из семьи с хорошими связями»; «Вегетарианец с докторской степенью для девушки, которая получила образование в католической школе, со светлой кожей»; «Солидный мужчина, 25 лет, зарплата четырехзначная, хочет высокую, красивую, обаятельную, образованную жену».
– Дальше читай, – кричала Мамаджи, – дальше! – ее большие руки поднимались к небесам.
– «Требуется красивая девушка»; «Ищу стройную и красивую девушку из культурной семьи»; «Обязательно семья со знакомствами в департаменте архитектуры».
– Наглая молодежь, – говорила Мамаджи. – Где мы возьмем красивую? Ешьте, что стоит на столе.
Гаури гладила себя по ногам нервно. Бедра ее были раскрыты, как исполинский цветок. Ткань шальвар едва выдерживала их тяжесть.
– «Из семьи государственных служащих»; «Невиновный развод, ищу спокойную девушку с хорошим характером»; «Срочная свадьба: есть две недели».
– Ножницы, – командовала Мамаджи, – вырезайте.
Они вырезали и складывали объявления в стопку. Пока в доме не появился телефон, писали приглашения, отправляя с уличным мальчиком. Из хрупких вырезок воплощались холостяки столицы.
Холостяки
Незамужние девушки, радуйтесь, ибо ваше время пришло!
Холостяки столицы сидели в комнате с окнами на террасу-отлу, потели и не произносили ни слова, поручая разговор старшим. Они безжалостно ломали сахарную пирамидку беседы, когда Гаури входила в комнату с подносом, уставленным маленькими чайными стаканами. Чай с молоком раскачивался, словно началось землетрясение. Чай был светлей рук, вцепившихся в поднос, как в последнюю надежду.
До появления телефона холостяки исчезали бесследно. Они почти не присылали писем с извинениями. Когда телефонная связь соединила приличные дома города, хорошим тоном стало объясниться. Мысли женихов и их семей доходили стремительно. Сгорая от нетерпения, Мамаджи заставляла сына перезванивать, чтобы узнать о решении.
Из глубин города вместе с шорохом тьмы в проводах доносились причины отказа. Мы сновали по проводам туда-сюда, метались и извивались кольцами. Хотели ли семьи обидеть Гаури? Нет, они отыскивали вежливые причины.
– Ваша девочка смугленькая, детишки будут смуглые. Вы говорили, она цвета пшеницы, какая же это пшеница, тетушка? Это выжженное поле. Но если в приданое пойдет