человеком. Он быстро стал всеобщим любимцем, особенно среди женщин, которые его просто обожали. Правда, было непонятно, как он умудрялся сохранять профессиональную дистанцию. С начальством он, естественно, общался как нельзя лучше, и я, честно говоря, удивлялся, как он сам ещё не перешёл в категорию начальства.
Мне не разрешали ни читать, ни долго на что-нибудь смотреть, ни лазить по Сети. Врачи почему-то решили, что это вредно для моего пострадавшего мозга и надо восстанавливаться медицинскими способами. Два раза в день мне на голову надевали какую-то штуку, и я почти сразу засыпал. После таких процедур мне действительно становилось гораздо лучше. На вопрос: «Что это?» – последовал ответ: «Волновой сон». Я так и не понял, как действует этот сон. Тем не менее он сработал: исчезли головные боли, пропало мельтешение в глазах, отступила бессонница и начал проясняться разум.
Пока я тут лежал и меня интенсивно лечили от ранений, ушибов и контузий, невольно стал свидетелем и даже участником полукриминальной медицинской трагедии, развернувшейся буквально на моих глазах. В соседнем герметичном боксе, отделённом от моего прозрачной перегородкой, лежал мой приятель, Руз Ускан, парень с большим опытом работы. Он был модератором из бригады, параллельной бригаде Лин, поэтому иногда они с Лин подменяли друг друга. Его девушка, маленькая тихая брюнетка, работала официанткой в нашем конференц-кафе: просторном помещении на том же этаже, что и офис, где имелось всё необходимое для перекусов. Парень тоже лечился, но по иной причине. У него долгое время сохранялась вялотекущая язва кишечника. Но вдруг ни с того ни с сего Руз начал худеть. Сначала он потерял килограммов пять веса, потом – ещё столько же. А затем его буквально стало раздувать: живот выпирал из-под рубашки как воздушный шар. Но самым неприятным было то, что у него начала подниматься температура и он стал терять сознание. Его врач, а лечила его доктор Ларг, говорила, что это плохой симптом, и советовала срочно ложиться на операцию. Позднее выяснилось, что Руз болел птичьей корью, а операция в этой ситуации противопоказана. Требовалось как можно скорее побороть инфекцию.
К тому моменту меня уже отключили от катетеров и перевели в категорию ходячих. На тело нацепили всякие штуки для тренировки мышц, я мог самостоятельно посещать туалет и старался больше двигаться. Во время таких путешествий я с интересом изучал то, что раньше скрывалось от взора. Пока ещё приходилось тяжеловато, и временами я хватался за стены. Всё болело. Несмотря на употребление анальгетиков и транквилизаторов, я постоянно мучился кошмарами. Вдруг приснилось, будто лежу с птичьей корью в каком-то незнакомом госпитале, а врачи говорят, что Лин заразилась от меня и скоро умрёт. Вот я и решил, пока не поздно, сделать ей предложение. Только пришла не Лин, а Мэй, и я почему-то сделал предложение ей, а она согласилась. Ту-то я и проснулся.
В соседнем боксе ярко горел свет и толпились люди. Так я узнал, что Руз Ускан умер. Это показалось мне странным. Птичьей корью время