Естественно, я не согласился. Но через пару дней сообщили, что это та самая просьба, от которой не отказываются. Понимая, что дальше будет только хуже, дополнительное задание я выполнил: убил кое-кого из тех, кто был в списке. Теперь бандиты объявили на меня охоту, и приходилось как-то выкручиваться из этой ситуации.
Тогда же возникла неоригинальная мысль объявить их стукачами. Якобы они работали на администрацию, и ликвидация этих красавчиков могла бы предстать совсем в ином свете. Трудность состояла в необходимости разыграть наглядный спектакль, для которого требовался убедительный сценарий, а его ни у кого не было.
– Зато у меня к тебе другое дело, как раз по заданию шефа, – продолжил я.
– Не доверяешь мне, – без всякого сожаления заметил напарник. – Правильно делаешь. Я бы раньше тоже не доверял парню, лицо которого переливается, как реклама дешёвого борделя. Думаешь, я такой извращенец, что по доброй воле вставил себе эти украшения? Полагаешь, мне самому это очень нравится? – Пит дотронулся до своих щёк, которые тут же изменили яркость и цвет свечения.
– Твои секреты, я в них не лезу.
– Я в твои – тоже, – буркнул в ответ он.
– И правильно, – кивнул я. – Как тебе отлично известно, банды объявили меня лицензированной дичью, предназначенной для отстрела. Пришлось отказаться от ряда милых привычек. Не только от прогулок и ежедневных посещений городских кафе, но и от обыкновения болтать лишнее.
– В сё-таки расскажу, – сказал Пит. – Это не бог весть какая тайна, и в моём досье наверняка имеется подробная справка на сей счёт.
«Ч то-то не видел я там такой справки», – подумал я, вспомнив скудное досье своего напарника. Тем временем Пит продолжил:
– В нашей Академии, на последнем курсе, была практика по тактическому мастерству. Всё происходило на линии соприкосновения, но в тылу, далеко за передовыми заставами. Меня назначили старшим в группе. Последнее, что приказали, – сидеть смирно и не высовываться. Район считался тихим, ни одной банды там никто давно не видел, и ничего экстремального не ожидалось. Как-то раз мы с товарищем пошли проверять расположение техники в боевом охранении. Вдруг слышим: шум, грохот, крики. Заглянули в окоп, а там ребята из второго взвода обстреливают банду диких. Ненастоящую, конечно, вымышленную, виртуальную. Препода нигде не видно, его помощника – тоже. Мы немного смутились, но ребята сразу нас поняли. «Мы, – говорят, – немного постреляли, теперь ваша очередь!» А надо сказать, что в моём взводе был такой боец, Эл. Он вообще не переносил чая, просто тошнило его от этого напитка. Пищевая аллергия какая-то. И вот потом сидели мы в блиндаже и пили как раз тот самый чай. Вдруг вбегает наш Эл. В руках кружка, а глаза дикие-дикие, просто бешеные. У меня сразу мысль: не чай он пил. Я ему: «Ты что, сдурел?» Он в ответ: «После этих учебных обстрелов решил чаю попить. Крепкого, как вы делаете. И у меня получилось! Только вот штырит чего-то». Стал я разбираться, что у него за чай такой. Смотрю: трофейный, именно тот, что нам с передовой заставы прислали.