Я слишком много думаю…. Жанна Дан

ему суждено ожить вновь?

      По моей спине побежали колючие мурашки. Ледяные. Режущие. Волнительные.

      Рассказ старика, будто ключ, разомкнул мистический канал в моей душе. Совсем как после страшилок, которые в детстве слышишь у ночного костра. Теперь везде мерещатся монстры, заговоры и проклятья. Любой шорох заставляет вздрогнуть. Любой скрип уносит сердце в пятки. Любой отблеск в зеркале таит замогильный холод.

      Я встала на ноги и вернулась в квартиру. Дверь на балкон закрыла резко, плотно, до щелчка. Даже задернула тяжелые бархатные шторы, но ничего не помогло.

      Весь оставшийся день шёл наперекосяк. То спицу выроню, то в нитках запутаюсь, то Моклю потеряю из виду…

      Но самое мерзкое, что теперь я чувствую чужое присутствие за своей спиной. Незримое. Обволакивающее. Витающее в воздухе, будто бледный призрак.

      Я включила лампу и усиленно вязала до самой ночи. Рядок за рядком, рядок за рядком, рядок за рядком. В глазах уже рябило, а шея ныла от напряжения, но мирное постукивание спиц вселяло покой и уют.

      ***

      Следующим утром я проснулась разбитой и мрачной. Тело придавило свинцовой тяжестью, которая текла по жилам вместо крови. Голова трещала, а во рту пересохло.

      Я заварила чай, но боялась выйти на балкон. Сцепив зубы, я стукнула кулаком по столу:

      – Соберись, Дарантия! Хватит себя накручивать! Не позволяй дурацкой мраморной статуе управлять твоей жизнью!

      Я лихо подтянула пижамные штанишки, решительно открыла дверь и вышла на балкон.

      День выдался пасмурным, как и моё настроение. Чёрные тучи закрутились над Лиловым Домом, будто адская сахарная вата. Купол неба в особенности сгустился над Джонателло. За крыльями алхимика бурлили смоляные вихри, напоминающие воронку из потустороннего мира.