ты, продавщица, видно, ошиблась, я брал воду. Ну, не пропадать же добру, – сказал он после паузы и с плохо скрываемым удовольствием сделал глоток. Затем он вытащил из ящика стола книгу – томик рассказов Джойса – и погрузился в чтение. Мона же взяла несколько карточек наугад.
«Голова статуи, голова статуи, фигурка человека, свадебное украшение», – читала она названия. Что ж, так же скучно, как в любом другом захолустном краеведческом музее.
– Я схожу в зал, посмотрю на экспонаты.
– Ага, только не трогай там ничего.
Мона дошла до двери, но задержалась на пороге:
– Вы не могли бы провести мне небольшую экскурсию? Ну, чтобы получше познакомиться с музеем?
– Билет с экскурсией стоит двадцатку, – отмахнулся Шон, не отрываясь от книги. Мона молча вышла из кабинета.
Музейный зал оказался неожиданно большим, его освещали тусклые лампы с желтоватым светом, так что требовалось усилие, чтобы разобрать пояснительные таблички к экспонатам. Помимо витрин с разной интересной мелочевкой вроде наконечников стрел, украшений и амулетов, в центре зала стояла большая лодка, а в углу – большой каменный идол. Лицо идола сохранилось хорошо: нос с ноздрями, глаза, в которых неизвестный мастер сделал зрачок, так что казалось, что фигура следит за всем, что происходит в зале, слегка тронутый улыбкой рот. На лбу идола шла складка, а его каменная одежда была богато украшена резьбой: кружочки, спирали, линии. Затем внимание Моны привлекли деревянные кошки – семь штук сидели в ряд – мал мала меньше – и благосклонно взирали на нее глазами, в которых блестели граненые камни. Заинтересовала ее и куколка, табличка под которой лаконично гласила: «Жрец». Жрец, не более ладони в высоту, был облачен в грубую тканую мантию с узором. Но из-за глазок-бусинок и свалявшейся от времени длинной бороды он напоминал скорее одичавшего Санта-Клауса.
На втором этаже были гораздо более современные артефакты: пишущая машинка какого-то писателя из Иллюминау, восстановленный кусок комнаты довоенного времени – пестрые обои, керамические миски на обшарпанном столе, кресло-качалка, в которое посадили пару плюшевых игрушек. На стенах висели фотографии – открывшаяся в городе фабрика, студенты училища, какие-то меценаты, даже фото местной музыкальной группы, которой удалось однажды попасть на национальное радио. Остальное пространство занимали чучела животных, обитавших в городе и его окрестностях. Хотя Мона предпочитала природу в живом виде, навечно застывшие лисы, кабаны и куропатки не внушали неприязни. Мона полюбовалась ярким оперением исландского гоголя и спустилась вниз. В зале она задержалась у витрины с амулетами, которые выглядели точно так же, как узоры на идоле и на одежде жреца, и вспомнила, что уже видела подобные изображения сегодня.
– Шон, – сказала она, входя в кабинет, – кто эти странные люди в капюшонах? Я сейчас поняла, что символы у них на масках повторяют форму амулетов.
Шон оторвался от книги:
– Ты их видела?
– Людей в капюшонах? Их видел