проверку и точно так же получили одобрение.
– Вам, Андрей Алексеевич, придется снова надеть фрак, – сказала Елена Степановна, помогая ему стянуть красное трико. – Семен Сергеевич сказал…
– Знаю я, что он сказал, – перебил женщину Кожухов. – Дурью мается ваш Семен Сергеевич! Это же, черт возьми, не кино снимать – зачем полный грим во время репетиций?
– Он сказал, чтобы вы привыкали носить костюмы, – робко вступилась за режиссера Галина. – Семен хочет, чтобы вы все чувствовали себя удобно…
– Ну ни фига себе удобство! – воскликнул Андрей. – Скакать по сцене с тремя сантиметрами грима на морде, да еще и в маске, под которой лицо преет!
Тем не менее он влез-таки в первый костюм и бросил Максу через плечо:
– Пошли отсюда, мне еще гримироваться!
Выйдя из костюмерной и проделав двадцать шагов по коридору, Андрей снова нырнул в какую-то дверь, Макс – за ним. Это помещение выглядело больше предыдущего. По всей длине тянулись зеркала, перед которыми в ряд стояли кресла. Два из них были уже заняты – там сидели прелестница, с которой Кожухов целовался в фойе, и молодой актер с красивым, но несколько слащавым лицом. Вокруг первой порхал длинноволосый мужчина средних лет в джинсах и обтягивающей внушительный пивной животик футболке в дырочку невероятного розового цвета! В руках он сжимал щипцы для завивки и ловко орудовал ими, закручивая прямые волосы женщины в игривые локоны. Второго гримировала худенькая, невзрачная девушка, на вид не старше двадцати, с косичкой мышиного цвета.
– Наконец-то, – хихикнув, сказала красавица, не поворачивая головы, чтобы не обжечься щипцами. – А то мы уж с Иваном подумали, что Елена с Галкой тебя изнасиловали!
Татьяна, а это была именно она, не повернулась, продолжая заниматься своим делом, но в зеркале она прекрасно видела вновь прибывших. Одного из них, красивого мужчину лет тридцати, она не могла не узнать, а вот второго, помладше, видела впервые. Ростом чуть ниже Кожухова, но так же широк в плечах. Скуластое, гладкое лицо, крепкая нижняя челюсть и крупный рот. Свои светлые волосы он стриг очень коротко, а глаза под густыми темными бровями казались черными. Выражение лица молодого человека поражало детской восторженностью, словно ему чрезвычайно нравилось все вокруг, а в темных глазах читался интерес.
– Ты пока погуляй, осмотрись, – обратился к молодому человеку Кожухов. – Это часа на полтора.
Парень кивнул и вышел. Таня проводила его в зеркале взглядом и вернулась к работе.
– Все, Томочка, – сказал с улыбкой парикмахер. – Выглядишь обалденно!
Та покрутила хорошенькой головкой, оценивая свое отражение в зеркале.
– Теперь займись Андрюшей, Тимурчик, – сказала она парикмахеру, – а то мы до обеда не начнем!
Кожухов ничего не ответил на это, но состроил такую гримасу в зеркале, что Тимур поперхнулся.
– С другой стороны, – быстро среагировала Тамара, – может, и не стоит гримировать вовсе, и так сойдет