рыжую бороду и осторожно похлопывает ближайшего мальчишку по светлым волосам.
– Конечно. Я даже преподнес королю в подарок щит из его обратной чешуи. – Рыцарь потирает зудящий бок, раздраженно цыкая.
– Обратная чешуя? Это как? – самый бойкий мальчишка тянет рыцаря за штанину.
– Она прочнее доспехов, но нежнее, чем пышные… пироги, – вовремя останавливается Ферлиг. – Обратная чешуя защищает сердце дракона. Я не раз срезал ее и лично преподносил королю.
Несмотря на воодушевленный тон и горделивый взгляд, рыжебородому хочется вырваться из круга мелюзги, выпить бодрящего сидра и отдохнуть в тишине. И без вони. Ферлиг шмыгает носом и оглядывается по сторонам. Вареное мясо, прогорклый жир на сковороде и легкий запах гнили окружают его, подкрадываются со всех сторон, мешают сосредоточиться. Кто-то снова дергает за рубаху, просит о чем-то, но рыцарь отмахивается и встает с обитого мягкой подушкой стула.
– Эй, Айнор, чем у тебя воняет сегодня? – Ферлиг щурится, разглядывая пухлого трактирщика, бегающего туда-сюда за прилавком.
– Воняет? У меня?! Пожирающий драконов, я честный хозяин трактира, у меня всегда только самое свежее! – Пухлый мужичок с обиженным лицом подпихивает прямо под нос Ферлигу шипящую сковородку с золотистой картошкой, шкворчащим беконом и ароматной зеленью.
– Убери это! – Рыцарь поджимает губы, морщит нос и отмахивается от особого блюда, которое раньше могло заставить его скакать целую ночь без сна. Теперь же Ферлига тошнит от одного запаха жареных овощей и паленого бекона.
– Дружище, ты не болен? – Айнор с удивлением и недоверием смотрит на королевского рыцаря.
– Задело немного в последней битве, но я в порядке, – дергает щекой Ферлиг, принимая деревянную кружку, полную прохладного сидра.
– А дракон?
– Улетел. – Рыцарь скрипит зубами, вспоминая зеленую чешуекрылую тварь, проткнувшую его бок острым когтем. Зуд и боль в забинтованной ране лишь подогревают его гнев. Ферлиг потирает мозоли на пальцах, хмуро глядя в кружку.
– Давненько ты не промахивался. – Айнор суетится за стойкой: протирает кружки, выхватывает у повара тарелки и передает смердящие блюда улыбчивым разносчицам в ярких платьях.
– Я задел его обратную чешую. Даже рукой коснулся, – гордо вздергивает подбородок рыцарь.
«И теперь ты умрешь…» – насмешливый шепот врывается в голову, то ли проклиная, то ли предрекая судьбу.
– Что?! – Рыцарь резко оборачивается, выхватывая меч из-за пояса. За спиной никого. Только испуганные посетители трактира настороженно смотрят на рыжебородого со своих мест.
Тихие шепотки, нарекающие его в лучшем случае чокнутым, раздаются со всех столов. Рыжебородый окидывает всех угрожающим взглядом, будто готов проткнуть мечом первого же, кто осмелится с ним заговорить.
– Ферлиг, не горячись, не горячись. Хочешь мое фирменное за счет заведения? – тревожится Айнор, неловко улыбаясь остальным гостям.
Пожиратель драконов лишь раздраженно дергает плечами, прячет свое блестящее оружие и молча выходит из смрада трактира. Свежий воздух приносит облегчение, окутывает ароматом ромашек, цветущей липы с запахом нагретой травы. Кровь, пульсирующая в висках, успокаивается, размеренно течет по венам и расслабляет напряженные мышцы. Ферлиг бредет к дому так медленно, лениво, словно вовсе не хочет туда возвращаться.
Рыцарю хочется упасть на траву, покататься по ней, как в детстве, вдохнуть поглубже запах земли и отправиться на охоту. Взлететь бы повыше и… Ферлиг замирает. Как он, человек, может взлететь? Он сухо смеется над собой и своей хмельной головой. Кажется, он действительно болен. Бок неприятно тянет от каждого жеста, будто кто-то намазал кожу липким медом. Нестерпимый зуд скользит по животу, поднимается к плечам и не затихает, даже когда сильные пальцы трут злосчастное место вокруг раны. Завтра. Он сходит к ворожее завтра, а пока…
Дверь с надрывным скрипом открывается, впуская в прохладный дом запахи горячего лета. Пыль, сырость, подвальная прохлада и кислый аромат яблок окружают, ударяют по носу, навевают сон. Тихое копошение букашек за окном становится долгожданной колыбельной, укутывающей как теплое одеяло. Дверь так и остается распахнутой, позволяя ночной прохладе принести ласковые голоса птиц.
Ферлигу впервые за долгое время снятся сны. Тяжелые, наполненные металлом и кровью, диким воем и разрываемой плотью. Под веками пылает огонь, нос свербит от дыма, и хочется поскорее вынырнуть из этого ада, одолеть дракона, получить награду. Обратная чешуя мягко сияет под мозолистыми пальцами, отдает последние частички драконьей жизни. Яркие, хранящие в себе тысячи лет памяти глаза закрываются навсегда под громкий самодовольный смешок рыцаря.
Ферлиг просыпается, чувствуя себя так, словно он только что умер и был воскрешен. Зуд. Раздражающий зуд грызет талию, как будто по крохотному кусочку кожи танцует орава муравьев. Ферлиг ворочается, катается по простыне, но так и не находит покоя. Грубые мозолистые пальцы впиваются ногтями в бок, но натыкаются на что-то твердое, как будто