подступил чуть ближе… Ну да, евреев немцы нахватали.
Про то, что евреям от немцев нужно тикать и прятаться, в Чемручи и округе отлично знали. Часть еврейского населения успела уйти с Красной армией, кое-кто не успел. Вот и тут, на виноградниках, работали две еврейки, застрявшие с детьми в Плешке. Переоделись в простые широкие платья, на первый взгляд и вообще от бессарабок и гагаузок не особо отличались. Впрочем, Тимка до войны на национальности не обращал никакого внимания: в Харькове тоже все вперемешку жили, в новом заводском подъезде так на каждой площадке по три разных народа, даже не думаешь, кто есть кто.
Но тут все мгновенно сменилось, вот и бабы немцев угощением задабривают – вдруг поотпускают кого из задержанных?
Долговязый немец спрыгнул с машины, целеустремленно раздвинул селянок и поманил стоящую сзади женщину. Та попятилась. Немец укоризненно покачал головой, кратко, как собаке, крикнул. Женщина сжалась, подошла. Длинный солдат взял ее за подбородок, посмотрел в лицо, показал на машину и принялся брезгливо отирать пальцы о штаны. Вот как угадал?! Она же в платке, такая же смугловатая, чернявая, как остальные.
Работницы загомонили с новой силой, протягивали солдатам лиловый крупный виноград, совали подсолнухи. Несколько немцев, спрыгнувших с машины размять ноги, улыбались, кивали. Несчастная еврейка топталась у высокого борта. Старший немец гаркнул, и евреи-пассажиры поспешно потянули руки, помогая женщине взобраться в кузов. Все равно не получалось. Пришлось немцам открывать борт.
Пленники начали говорить, указывать на землю, просясь сходить по надобности. Немец командир раздраженно махнул рукой. Евреи поспешно спрыгивали, бежали к кустам и бурьяну напротив виноградника. Селянки продолжали улыбаться солдатам, принесли гроздья другого сорта. Тимка понимал, что ничего у плешкинских баб не выйдет. У немцев дисциплина, вон с винтовками не расстаются, строго за плечом держат. Довезут они собранных евреев куда приказано, сдадут всех до одного.
Повеселевшие пленники выбирались из кустов, собирались у машин. Немцы не особо торопили: видимо, самим надоело по дороге трястись, а тут угощение, женщины и девушки улыбчивые. Похохатывали, виноград жрали.
Мелкая девчонка с машины, лет пяти, совсем еще несмышленая, подошла к веселым людям, потянулась ручонкой к сочной грозди ягод. Стоящий рядом немец ее ударил – сразу, без крика и предупреждения. Прикладом ударил.
Тимка сначала даже не понял. Голова девочки смялась, словно окованный приклад разбил тонкокожую дыньку. Наверное, и никто из девушек, стоящих рядом с немцем, тоже не понял – просто немыслимо такое понять. Ребенок беззвучно отлетел и упал в пыль, плешкинские девки и бабы шарахнулись в стороны.
Стало тихо. Лишь немец-убийца очищал приклад о траву. Гавкнул старший немец, евреи торопливо полезли в кузов, зафырчали двигатели грузовиков…
Немцы выбросили из кузова едва начатый подсолнух и укатили. А плешкинские работницы и крошечное тело у кювета остались.