как? Обыкновенно.
Иван Дмитриевич тяжело вздохнул, что дворник аж голову от робости втянул.
– Ну?
– Роста маленького, чуть повыше плеча будет, – дворник показал рукой, – в овчинном чёрном полушубке, шапку я не запомнил, а вот глаза такие маленькие, бегающие, словно задумал что стащить. Борода тёмная с проседью.
– Больше ничего не приметил?
– Во, – обрадовался дворник, – ногу слегка волочил, как утка.
– Это уже примета. Земляк говоришь. Сколько в семействе Степана Ивановича душ было?
– Семь.
– Семь?
– Как есть шесть, Степан Иванович, – начал перечислять дворник, – его сыновья Степан и Иван, жена Степана и их ребятишки Ванька – старший, Стёпка – средний и Гришка – младший. Итого семь.
– Семь говоришь, – повторил Иван Дмитриевич, – а убиенных—то восемь.
Глава четвертая. Убиенный под номером восемь
Дворник указал каждого из семейства Степана Ивановича, а вот о восьмом поведал, что видит—де в первый раз и никогда ранее не встречал. Околоточный пожал плечами: «Не доводилось встречать», хозяйка долго думала то ли вспоминая, то ли от нервического состояния, бросала взгляды на разбитую голову и подносила платок к лицу.
«Лишь бы чувств не лишилась», – подумал Иван Дмитриевич, глядя на побледневшую госпожу Панову.
Судебный следователь так и остался стоять во дворе, только, когда уходил, громко, чтобы слышали окружающие, произнёс:
– Господин Путилин, рапорты пришлите с посыльным не позднее трёх, нет, пожалуй, не успеете, четырёх часов.
Паспорта и иных бумаг, указывающих на личность убиенного, при трупе найдено не было. Он так и остался в бумагах, как «неизвестный мужчина сорока пяти – пятидесяти лет».
Чиновники по поручениям сидели на стульях – Соловьёв у стола, а штабс—капитан Орлов у окна, закинув ногу за ногу, коллежский асессор Волков порывался подняться, но так и остался сидеть рядом с Иваном Ивановичем.
Сам же Путилин прохаживался по кабинету медленным шагом, заложив руки за спину. Выражение лица выдавало признаки озабоченности. В такие минуты сотрудники сыскного отделения старались не мешать Ивану Дмитриевичу.
Раздался стук в дверь.
Путилин остановился, но не успел произнести ни слова, как дверь отворилась и в образовавшейся щели появилось лицо Миши Жукова.
– Разрешите, Иван Дмитрич!
Начальник сыскного только махнул рукой и продолжил вышагивать по кабинету, словно пытался что—то наверстать.
Младший помощник почти на цыпочках подошёл к свободному стулу у начальственного стола, но не посмел сесть, так и остался стоять, взявшись обеими руками за спинку.
– Господа, в данном деле много неясностей, – без предисловий начал Иван Дмитриевич, – восемь убитых, восемь, – он остановился, – притом неизвестный. Если о пропаже его не будет заявлено участковым приставам, то я боюсь, он так и останется неизвестным, хотя… Впрочем давайте по порядку, господа. Да, куда отвезли убитых?
– В Александровскую, –