концы не отдаст. Неужели ты не слышал, как с утра кого-то пытали?
– Слышал, ещё как слышал! – нервно сглотнул я.
И тут в правом углу снова появилась дверь уборной. Три раза в день и, как я сумел подсчитать, два раза ночью, в нашей камере появлялась небольшая дверь, которая вела в своеобразную ванную комнату. Ракки по-русски называл её уборной, но с моей лёгкой руки мы стали звать её WC. Время её пребывания в ванной было довольно ограничено, его едва хватало на то, чтобы нам по очереди справить все свои дела. Принимать душ успевал один Ракки. Я так и не рискнул опробовать, что же будет, если я останусь там дольше положенного времени. Да и сосед сказал, что лучше не задерживаться. Поэтому, когда дверь появилась, джинн быстренько туда шмыгнул, оставив меня дожидаться очереди.
Но сходить в WC мне в этот раз было не суждено.
Большая дверь камеры резко исчезла, и в дверном проёме показались трое стражников с собачьими мордами и с копьями наперевес. Их возглавлял огромный жирный дядька (правда, в человеческом виде) в нелепом костюмчике. Его лицо едва умещалось в дверном проёме. Почему-то мне казалось, что этот визит не предвещает ничего хорошего.
Подёргивая истрёпанную бородёнку, толстяк указал на меня жирным, как сарделька, пальцем (фу, какое бескультурье!), и что-то сказал эскорту. Голос у толстяка оказался, на удивление, противным и писклявым, совсем не соответствующим такой… колоритной внешности.
Протиснувшись между дверным проёмом и начальником, ко мне двинулся один из стражей.
Вспоминая прошлую встречу с пёсиками, я в испуге дёрнулся назад, уронив стул, на котором сидел, и стал медленно отступать к стене. Стражник пёр на меня с уверенностью танка до тех пор, пока у меня не осталось места для отступления.
В моём живом воображении плавали явственные и красочные картинки хитроумных и болезненных пыток, от чего сердце (и не только!) начало предательски сжиматься.
Блин, блин, блин! Что же делать?! Ведь наверняка сегодня не отделаться простой беседой!
Мощная рука стража опустилась на моё плечо и больно сдавила, увлекая за собой. Я отчаянно пытался сбросить с себя неприятельские тиски, но за жалкие попытки спастись был награждён смачным ударом под дых. Бухнувшись на колени, заходясь в кашле и борясь с болью, я испытал смутное чувство обиды и досады из-за того, что меня так легко удалось обезвредить. В голове вихрем проносились мысли о том, что всё это нелепо. Нелепо и глупо! Странный мир, стражники с собачьими мордами, камера, джинн… Я не могу, не должен… здесь умирать?! Этого просто не может быть! Или всё-таки может? Терять нечего, я так просто не сдамся!
Я ещё стоял на коленях, а противный тип тащил меня за плечо к выходу. С яростным желанием испортить им напоследок «тусовку» я изо всех сил дёрнул двумя руками коврик в виде рыбы.
Дешёвый киношный трюк сработал, и мой неприятель, потеряв равновесие, неуклюже шлёпнулся на пол. Не теряя времени, я схватил первое, что попалось под руку – стул – и с диким криком опустил его на собачью голову. Кажется, после этого одним противником стало меньше,